[Продолжение приключений Эммилин и Сириуса, начатых здесь]

Едва Эммилин получила возможность перевести дыхание и осмотреться, она поняла, что трансгрессия направила их с Сириусом прямиком к нему домой. То есть это он мысленно решил, и мы перенеслись. Бешеная гонка по лесу, от которой до сих пор захватывало дух и только-только отсвистел ветер в ушах, завершилась незапланированным походом в гости к другу.
Девушка собралась было ошарашить Сириуса шквалом вопросов, но и спросить-то стало нечего. Ничего более путного и осмысленного, чем панически-недоуменное «Что это было?!» Лин выдавить не сумела. Ее обуревало сильное желание схватить Блэка за его серую пижонскую рубашку и трясти до тех пор, пока внятные, а, главное, правдивые ответы не посыплются из парня, как драже «Берти Боттс» из дырявого кармана. Впрочем, кое-что не могло все же не радовать смятенную Эммилин: ощущение твердого, надежного пола вместо сырой земли, и осознание того, что опасный лес теперь далеко. А еще она почти согрелась, хоть некоторые части тела до сих пор зябли.
Вэнс опустила глаза, разглядывая свой «наряд» и босые ноги, которыми она медленно переступала в попытке стряхнуть налипший песок с берега озера и мелкие травинки. Стряхнуть прямо на ковер в гостиной Блэка-старшего, что в обычных обстоятельствах стало бы для аккуратистки Лин бедствием локального масштаба. Медленно подняв взгляд выше, Эммилин обнаружила, что хоть Сириус прикрыл ее пиджаком, но застегнуть хотя бы одну пуговицу, конечно же, не подумал или не успел. Краска прилила к щекам девушки, пока она быстро застегивалась, искоса поглядывая на друга. Тот, видимо, был не в восторге, сообразив, что сейчас последуют расспросы. Это же Сириус Блэк, в его манере не разъяснять, а действовать, стремительно и бесшабашно. Гриффиндорка обреченно вздохнула и присела на диван, ожидая, что юноша заговорит первым. Требовалось прийти в себя.
Безумная «езда» на плече у Сириуса не прошла даром: ноющая ломота в теле поведала Эммилин, что назавтра, скорее всего, будет хуже. Я колдомедик, и найду лекарство для себя, – нашла еще один позитивный момент девушка. С момента встречи у озера до трансгрессии события для Лин не желали складываться в целостную картину. Кусочки мозаики, словно зверюшки из зоомагазина в Косом переулке, разбегались кто куда, равнодушно игнорируя усилия мысли и попытки собрать их воедино. Единственное, в чем могла быть уверена Эмми – ей угрожала нешуточная опасность. Юноше тоже, но разве он задумывался об этом, пока бежал со всех ног, спасая ее жизнь?
– Сириус, спасибо тебе. – Она решила нарушить молчание, видя непонятное ей состояние друга. Казалось, он спешит куда-то. Непривычное молчание Блэка сложно объяснить, не зная картины произошедшего полностью, а единственный, кто мог ей эту картину обрисовать, как раз находился с Лин в одной комнате, и не спешил делиться знанием. – Если бы не ты… Я бы замерзла. И еще, кажется, встретилась бы с той самой угрозой из чащи, – неуверенно продолжила Вэнс, слегка улыбнувшись одному из Мародеров. Проведя рукой по спутанным волосам, Эммилин хотела весьма по-женски сменить тему и попросить у друга расческу, как неприятным озарением пришла мысль, заставившая ее повторно покраснеть, а потом и запаниковать. Я в одежде с плеча Сириуса, а моя собственная, как и волшебная палочка, осталась лежать прямо на берегу! Она беспомощно, чуть не в слезах посмотрела на юношу в попытке взором передать мольбу о помощи.
[AVA]http://s7.uploads.ru/t1JnH.jpg[/AVA]

Закрывшаяся за другом дверь привела Эммилин в растерянность. С одной стороны, Сириус обещал найти ее волшебную палочку, а с другой, подвергая жизнь риску, он возвращался  туда, где таилась неведомая опасность. Уходил, не сказав, что случилось, и когда вернется. Конечно, безопасность юноши сейчас была для Лин на первом месте. Стоя все в той же комнате, где в камине весело вопреки ее настроению полыхали язычки пламени, девушка судорожно сжимала руки в кулачки с такой силой, что костяшки пальцев начали белеть. Легкая дрожь от холода, пока тепло разливалось по телу, перешла в нервную дрожь.
– Надо взять себя в руки, – решила Вэнс и последовала словам в самом прямом смысле – обхватив себя за плечи. Всему приходит конец, как хорошему, так и дурному, и наконец волшебница поймала себя на мысли, что сильно проголодалась. Стоило попытать удачи на кухне Сириуса, но для начала все-таки следовало привести себя в божеский вид. Как это сделать без нормальной женской одежды и хотя бы расчески, Эмми понятия не имела. – Но он же должен расчесываться, правда? – неуверенно пробормотала она и двинулась на поиски предмета с зубчиками. Попутно заглянула в несколько комнат, отметив степень беспорядка, и незаметно для себя переключилась на мирные хозяйственные мысли. Обойдя почти все помещения, о которых знала, Эммилин ненадолго задержалась в ванной комнате, умыв лицо холодной водой и кое-как расчесав длинные волосы пятерней: расческой в жилище Блэка ей разжиться так и не удалось. В не меньшее удивление привели Лин продуктовые запасы Бродяги.
– Человеку нужно что-то есть. Особенно уставшему мужчине, – Лин расхаживала по кухне, решая сложную кулинарную задачу по сложению в удобоваримое блюдо пары ломтиков хлеба, остатков сыра, бекона и довольно подозрительных на вид помидоров.  Соорудив в конце концов омлет (яйца обнаружились в картонной коробочке в настенном шкафу – очень неожиданно, и даже нашлось молоко) и сандвичи, девушка быстро съела половину, остановившись усилием воли. Сириус наверняка вернется голодный, – подумала Вэнс, укутывая вторую порцию еще одним сюрпризом – чистым кухонным полотенцем. К счастью, на кухне Сириуса Блэка, чистокровного волшебника, можно было хозяйничать безо всякой магии.
Подкрепившись, Эммилин перешла к пункту номер два, ведь ходить в пиджаке друга, пусть даже по его дому, – совсем не комильфо. Мысль, пришедшая ей в голову, была единственно возможным вариантом в таком положении, но заставляла краснеть до состояния перезрелого томата. Все потому, что Лин собиралась воспользоваться нижним бельем Сириуса… Успокаивая себя тем, что ситуация безвыходная, а мерзнуть и забывать о гигиене нельзя, девушка зашла в комнату молодого человека. Порядок тут наводился условный, хозяину явно было вполне комфортно и так. Эммилин оглядела себя в большом настенном зеркале, оправленном в черную раму, и глубоко вздохнула. На нее смотрела испуганная девица с болезненным румянцем во все щеки, наряженная в пиджак с чужого плеча. Снова вспомнились лес и обманчиво спокойный берег озера. Нет… Решительно тряхнув головой, Эмми сосредоточилась на более насущной проблеме. Шкаф имелся в наличии только один, и логично было искать одежду в нем. Однако Сириус не утруждал себя возвратом вещей на их законное место, и, вздумай гриффиндорка постирать его одежду, зарядка в совокупности с десятком-другим наклонов ей были обеспечены абсолютно бесплатно. Лин же ограничилась тем, что подняла все, хотя бы отдаленно напоминающее ношеные вещи, и аккуратно сложила их в кресло, над которым на стене висел календарь с неподвижной – маггловской – красоткой в бикини. Девушка улыбнулась, представив, чем же Бродяга украшал стены своей комнаты в отчем доме.
Открыв платяной шкаф, колдомедик поняла, что ей придется в прямом смысле рыться в чужом белье. Мысленно попросив прощения у друга, она после минутного колебания выбрала наименее вычурный предмет мужского нижнего белья. Уговаривая себя, что лучше так, чем ходить по дому в одном пиджаке, Эмми взяла еще и футболку, как ни странно, почти подходящую по размеру и свободного кроя брюки, штанины которых пришлось закатать несколько раз. Снова посмотревшись в зеркало после облачения в непривычную одежду с еле уловимым чужим запахом, колдунья иронично отметила,  что теперь она хоть и выглядит более пристойно, но удивительно походит на многочисленных героинь мелодрам, в которых женщина наутро надевает белоснежную рубашку героя (зачем? У нее что, своей одежды нет?) и ходит в таком виде по квартире. – Теперь я знаю, почему эти девушки так делают, – вслух сказала она и улыбнулась тусклой зеркальной поверхности. К счастью, похоже, зеркало также было не магическим и не ответило Эммилин-не-в-себе какой-нибудь колкостью. Пиджак Сириуса Вэнс тоже аккуратно пристроила в кресло.
Твердо наказав самой себе размышлять лишь о том, что сейчас собирается наводить порядок в доме одного из Мародеров, но не придавать значения, что облачена не только в его одежду, но и нижнее белье (не скажу Сириусу об этом. Ни за что. Вообще_никому_никогда_не_скажу!), Лин вернулась в кухню и для начала помыла посуду. Позже она не могла сказать, сколько именно времени заняло у нее наведение порядка в жилище Бродяги, пусть не самом роскошном, но внушительных размеров по площади. Она не стремилась к идеальной чистоте, блестящим поверхностям, сверкающим стеклам, удовлетворительным результатом стало изгнание из комнат пыли, беспорядка и прочих нежелательных жильцов. Девушка даже заглянула на чердак, чтобы поприветствовать сову Сириуса. Птица глянула на нарушительницу своего сна полуоткрытым глазом и потеряла к ней всякий интерес. Единственным местом, куда Вэнс не стала даже заходить, остался подвал. Она банально боялась спускаться в помещение, расположенное, по сути дела, под землей.
Во время уборки настроение Лин улучшилось, она успокоилась и даже напевала бодрый мотивчик по примеру сказочных принцесс, которым песня способствовала в делах. Не зря для отвлечения от проблем и тяжелых мыслей мудрые люди советуют занять себя физической нагрузкой. Гриффиндорка предоставила событиям идти своим чередом, решив, что все, что будет необходимо знать, ей расскажет друг. Пока я не в силах изменить ситуацию, зато могу принести пользу, отблагодарив за спасение.
Спорая уборка, завершившись, оставила после себя приятную усталость. Глаза слипались, Эмми начало клонить в сон, и она последовала совету Сириуса, выбрав для отдыха гостевую комнату. Укутавшись одеялом, Эмми немного полежала с открытыми глазами, снова переживая впечатления почти прошедшей ночи. Всего было так много, но уложилось в столь небольшое количество времени… На границе бодрствования и сна Эммилин поразмышляла о соседней комнате, в которой задержалась дольше остальных, и дело было не только в масштабах беспорядка. Бездумно вначале разбирая всяческий хлам и бумаги, стараясь хоть как-то упорядочить хаос, девушка наткнулась на обрывки писем, детские колдографии Сириуса и семейные фото Блэков. С нежностью рассматривая движущиеся доказательства того, что у Бродяги была – есть! – семья и любящие родители, Эммилин улыбалась, не замечая этого. Такой бесшабашный и порывистый, временами колючий, но всегда держащийся с независимым видом, парень, любивший скорость и прилив адреналина в кровь, лихо мчащийся на своем мотоцикле, развлекая очередную подругу или убегая от одиночества – о чем он думал? Что вспоминал, о чем жалел?..
Девушка погрузилась в тревожный сон, через некоторое время после рассвета прерванный возвращением хозяина дома.
[AVA]http://s7.uploads.ru/t1JnH.jpg[/AVA]

Зеленый росный луг, залитый оранжевым солнцем до краев, хоть купайся в теплом, как молоко, воздухе, нагретая, пахнущая чем-то неуловимо пряным весенняя трава, мягкая плодородная земля. Эммилин лежала на спине, закинув левую руку за голову, покачивала носком босой ноги в воздухе, и жмурилась на прозрачное голубое небо. Где-то вдалеке ее не могла дозваться старшая сестра. До слуха девушки доносилось сердитое: «Ми! Ми, куда ты запропастилась? Ми!..», но она только молча улыбалась. Слышать свое детское прозвище было невероятно приятно, а отзываться Лин пока не собиралась. Сестра не найдет ее вот так сразу, ни разу не находила, можно еще немного насладиться гармонией с природой. Голос сестры вдруг понизился тона на два, слова исказились, превращаясь в одну раскатистую гласную, теперь девушка настороженно слышала только громогласное «Аааааааааа!»…
Эммилин, тряся головой, села в кровати. Вопли из сна перешли в реальность, бесцеремонно разбудив Вэнс. Долю секунды она не могла понять, где находится, затем недавние события живо воскресли в памяти, и девушка вскочила. На ней по-прежнему были надеты вещи Сириуса, а в гостиной, по всей вероятности, бушевал возвратившийся хозяин. Поспешив к источнику звука, она услышала ругательства, а потом уже более внятное: Эммилин!!!!! Увеличив скорость, обеспокоенная Лин влетела в гостиную, где старший из братьев Блэк в невменяемом состоянии, но с волшебной палочкой в кулаке сидел на полу спиной к дивану. Вид у друга был – не то что в гроб краше кладут, даже живые мертвецы симпатичнее смотрятся. С трудом забрав у Сириуса палочку (как оказалось, ее собственную, спасибо, дорогой Бродяга!), Лин, приложив максимум усилий, чуть ли не волоком втащила раненого на диван. Парень тяжело дышал, глаза закатывались, он почти проваливался в обморок, колдомедику пришлось применить Rennervate вместе с Anestesio, и это только для начала. Эммилин споро собрала свои длинные волосы в пучок, закатала рукава рубашки, и приступила к осмотру, да тут же воскликнула:
– Черт, Сириус, тебя расщепило! – Друг не возражал, потому что был не в состоянии, но зато стонал, без слов давая понять – ему худо. Бросившись на кухню, Эмми отыскала аптечку, на удивление богато снабженную магическими и неволшебными медикаментами. Отыскать экстракт бадьяна дрожавшими пальцами не представлялось возможным. Девушка замерла на мгновение, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, мысленно приказав себе наистрожайшим голосом: Вэнс, ты выполняешь свою работу, ты профессионал, а перед тобой просто очередной пациент из Мунго, он тебе не брат и не муж, соберись!
Стало легче. Пришли сосредоточенность и уверенность, дрожь рук унялась. Вернувшись к Блэку, Эммилин, не торопясь, полила его ущербную ногу лекарством. Зная, что процесс заживления очень болезнен, она еще раз применила заклятие обезболивания. Обнаружив в аптечке крововосстанавливающее зелье, колдомедик мысленно расцеловала рачительного юношу. Немедленно напоив друга, она извлекла на белый свет все то, что могло понадобиться еще чуть позже. Поглядывая на быстро срастающуюся кожу, Лин легкими движениями проводила поверхностную пальпацию тела Сириуса. С правой стороны вся одежда пропиталась кровью, и уж точно не из расщепленной ноги. Ахнув, гриффиндорка пригляделась к правому боку парня – рваная рана во всей красе предстала ей. В этот момент молодой человек пуще прежнего застонал сквозь стиснутые зубы, и Эммилин решила, что пришло время для более действенных заклятий. – Fission Normus! – Вот так, пожалуй, ему будет легче. Теперь следовало продезинфицировать руки, чтобы более тщательно осмотреть поверхность раны; проведя необходимые действия, девушка, хмурясь, разглядывала повреждения. Неровные края ранения, сильно кровоточит, тут явно поработали звериные когти – мой профиль. Эммилин даже бы совсем перестала волноваться, но что-то ее смущало, какая-то лампочка то загоралась, то гасла, сигнализируя о незамеченной детали.
Временно отмахнувшись от навязчивой идеи поразмыслить над необычной формой порезов, слишком рваными краями и слишком большой глубиной раны, Вэнс очистила ранение и обеззаразила его. Затем срезала и удалила края и мертвые ткани. Тяжело вздохнув и помедлив некоторое время, она легонько тронула юношу за плечо. Когда тот открыл глаза, девушка сказала внятно и четко, надеясь, что находящийся в полубессознательном состоянии раненый ее понимает:
– Сейчас я буду зашивать твой бок. Сделаю анестезию, но все равно придется потерпеть, понимаешь? – Сочувственно всматриваясь в страдающие глаза Блэка-старшего, Эммилин снова вздохнула и отправилась на кухню, в этот раз за лучшей анестезией, кроме заклинаний, которую она могла представить именно для Бродяги – алкоголем. Найдя в настенном шкафчике початую бутыль русской водки, Лин без зазрения совести глотнула из нее и тут же, поморщившись, выплюнула добрую половину в раковину. Нервы вновь успокоились, теперь можно было дать несколько глотков Сириусу, а заодно обработать рану таким маггловским способом. В больнице Святого Мунго Эммилин Вэнс никогда не позволяла себе ничего подобного, конечно же. Строгие правила, дисциплина и режим были заповедями медсестер, колдомедиков и целителей. Но, как ни крути, а события минувшей ночи, подкрепленные израненным Бродягой, давали о себе знать.
Чуть позже, приведя своего подопечного в практически бесчувственное состояние самопальной анестезией, Лин аккуратно накладывала швы на рану с помощью волшебной палочки. Бледность друга никуда не ушла, но теперь Лин хотя бы была уверена, что сделала все возможное, чтобы спасти его от кровопотери и заражения инфекцией. Впрочем, молодой человек держался молодцом. Только лишь происхождение раны бередило ее сознание. Такого не может быть просто! Не укладывается в голове… Нет, если не спрошу, не смогу успокоиться. Закончив с закрытием раны, Эмми пробормотала себе под нос, что хорошо бы еще иметь подкрепляющее и сонное зелья, но, увы, запасы Сириуса оказались не бездонными. Девушка бессознательно выпрямилась, ласково взяла друга за руку и решилась:
– Сириус… Сириус, милый, что случилось? Твоя рана… на тебя ведь не просто волк напал, это же совсем как удар оборотня! – Эмми говорила шепотом, словно боясь, что их подслушают, разнесут по всему свету страшную весть, словно наличие чудищ в лесах Британии могло нанести урон всей стране.

[AVA]http://s7.uploads.ru/t1JnH.jpg[/AVA]

На самом-то деле ожидать внятного ответа от Сириуса сейчас было по меньшей мере глупо. Однако Эммилин все-таки получила кое-что сногсшибательное, то, что не смогла оправдать невменяемым состоянием друга.
– Меня ранил не оборотень! Это был не Римус! Вы его совсем не знаете! Он хороший, и ещё никого не съел и не покалечил! Вы ничего не докажете!
Дальнейших слов, даже если они и произносились, девушка уже не слышала. Блэк бормотал невнятно и тихо, проваливаясь в бессознательное. Эммилин резко выпрямилась, перед глазами заплясали разноцветные пятна, вихрь мыслей смел профессиональное спокойствие в дальний угол до лучших времен. Ей было страшно, очень страшно. Одно дело – предполагать, что в лесу водятся опасные оборотни, которым Сириус по безбашенности попался и не смог уйти невредимым, но совсем другое – услышать от самого пострадавшего, кто явился причиной всего. Эммилин отказывалась понимать, что происходит. Единственным ее желанием было притвориться, что ничего не слышала, зажать уши ладонями, броситься вон из комнаты, да и вообще из дома, и долго-долго бежать… Да хоть в тот лес. Чтобы воочию убедиться – Блэк бредит, просто сочетание анестезии, заклинаний, алкоголя и болевой шок действует на сознание парня не лучшим образом, вызывая галлюцинации.
Но, к сожалению, Лин не была наивной ромашкой, запросто выкидывающей из мыслей проблему. В ее голове не свистел ветер, и если в определенных ситуациях Вэнс могла сойти за добродушную глупышку, отступать в подобных случаях было не в ее правилах. Не уйти – а как же раненный? Не промолчать – а как иначе узнать правду? Не забыть – врезается в душу и память, отпечатывается на ладонях неучтенными линиями судьбы. Колдомедик тяжело вздохнула и вновь присела рядом с Сириусом. Римус… Оборотень… Оборотень… Раны, когти… Эх, Бродяга. Римус – оборотень?! Может ли быть такое, или все-таки оговорка, случайность? Друг тяжело дышал, время от времени ловя взгляд Лин, чтобы произнести имя Люпина и просить не трогать того. А Римус – Лунатик, почему?.. Впервые задумавшись об истинном смысле прозвищ Мародеров, Лин глухо застонала, обхватив себя руками, чуть было даже не начав раскачиваться, и вовремя встретилась глазами с мученическим взором Сириуса. Ведь ему же надо в больницу! Не в силах одного колдомедика-практиканта выходить человека с настолько серьезным ранением. – Мунго, – невольно озвучила Вэнс свою мысль, наклонившись близко-близко к другу. Да, транспортировать больного туда, под опеку специалистов ее отделения, и самой остаться, пока состояние не улучшится. Заодно – не думать. Вообще ни о чем, занять себя насущным, важным. Встряхнув головой, Лин приготовилась еще раз переместить Блэка, теперь уже на носилки для трансгрессии, но неугомонный юноша прервал ее резким возражением, неожиданным для ослабшего от кровопотери раненного:
– Нет. Мунго… нет. Не надо! Останусь тут. Ты… поможешь.
Да, она могла бы пропустить мимо ушей просьбу, тут же заклинанием отправив Сириуса в лечебницу. Но не стала, опустив палочку, послушавшись. Конечно, ты прав. Объяснять такое ранение…
Остаток дня гриффиндорка провела подле мародера в компании с тяжелыми мыслями. Более осмысленных речей она так и не услышала, а может, это и к лучшему. Кто расскажет всю правду? И что теперь вообще можно считать правдой? Кому верить, куда идти? Через несколько часов Эммилин, заканчивавшая менять повязку Бродяге, решила, что лучшим выходом будет разобраться во всем самой. Не мерить комнату шагами из угла в угол, не устраивать допросы всем причастным, не впутывать друзей. Один разговор, одна серьезная беседа начистоту с самым важным человеком. Отступать – не вариант для безумства храбрых. Иначе жить девушка не умела, не могла оставить все, как есть. А отличной иллюстрацией прошедших суток, пожалуй, станет пословица «От добра добра не ищут».

[AVA]http://s7.uploads.ru/t1JnH.jpg[/AVA]

Отредактировано Emmeline Vance (24-02-2013 22:00:07)

Бродяге спалось неспокойно. Кошмары и бред смешивались между собой в фантасмагорических образах, не оставляя ни единого шанса по-человечески выспаться. Под конец особенно тревожные сны ушли, Блэк давно перестал выкрикивать сквозь сон различной степени правдивости фразы, но препаскуднейшая атмосфера никуда не делась.
В последнем видении он сражался с высоким огородным пугалом, почему-то оно было облачено в шинель, а в когтистых лапах держало серп. И Бродяга знал: если этот серп доберется до его шеи, ему конец. А еще он знал, что чудовище невероятно сильное, и что оно просто играется с Сириусом, как кошка с мышкой. Такое сравнение его невероятно бесило, потому что он гордый пес, а не крыса, как какой-нибудь Петтигрю, но поделать он ничего не мог.
Поединок всё длился и длился, Сириус уже выдохся полностью и практически исчерпал запас своих знаний о борьбе с нечистью, а Пугало, кажется, только забавлялось ситуацией.
- Что тебе нужно? - Отчаянно выкрикнул он во сне, наяву лишь чуть поморщившись. Безобразный тыквенный рот расширился, послышался скрипучий хрип, как будто оно откашливалось перед фразой, и...
– Сириус, проснись, милый. Нам нужно уходить. Как ты себя чувствуешь?
С недовольным стоном Бродяга открыл глаза. Тыквоголовая нечисть хотела что-то сказать, и вот теперь он черта с два узнает, что оно хотело... Впрочем, если вспомнить весь тот бред, что ему снился, Пугало выглядело невинным ягненком в райских кущах, и последнее, что стоит делать - так это сокрушаться о том, что сны прервались.
- Куда идти? - Пробормотал он, постепенно перетекая в сидячее состояние. И тут же определил свое состояние: - Средней степени паршивости. Аппарировать сам не смогу, на остальное более-менее годен.
И, только договорив, он понял, что его смутно смущало в облике Эммилин. Девушка была заплаканной. Занятый мыслями о своих снах и еще не совсем вернувшийся в мир бодрствования Блэк не сразу заметил столь очевидного внешнего фактора.
- Что-то плохое случилось? - Встревоженно спросил он, поднимаясь с кровати, - что-то с ребятами?
Он быстро, но не резким рывком покинул диван, прижимая девушку к себе за голову.
- Не плачь, милая Эмми. Расскажи, что такое.
А сам начал лихорадочно думать, что мог такого рассказать, что ее расстроило. Или, может, все дело в записке?.. Подобными объятиями и обращением Сириус ни на что неподобающее не намекал и даже не собирался. Просто он любил женщин и ненавидел их слезы. И считал своим долгом попробовать успокоить плачущую или недавно плакавшую (красные глаза и мокрые ресницы автоматически являлись признаком того, что слезы могут повториться) девушку, тем более, когда это хороший друг.
Сам он расстраиваться не спешил: сейчас Вэнс сама все расскажет, и если что-то правда случилось с ребятами, гораздо лучше выслушать это спокойно, а не в напряженной панике. Уже если прислали записку, минута-две погоды не сделают. Или, возможно, дело совершенно не в них: у Эммилин наверняка много своих личных проблем, в которых собачьему носу совершенно нечего делать. Но попытаться он должен был.
[AVA]http://s6.uploads.ru/Hfrsi.jpg[/AVA]