Первый рабочий день после вынужденного отпуска.
Доркас медленно открывает глаза и некоторое время думает, в каком из миров она находится. По крайней мере, рядом нет Бенджи, который бы странно на нее смотрел, а значит, это реальность. Девушка откидывает одеяло; босыми ногами ступает по полу почти на цыпочках, доходит до шкафа, в одном из ящиков которого находит подходящую для завтрака одежду - рубашку Бена. Это были всего лишь кошмары.
Таким же шагом она спускается по лестнице, проходит на кухню; закатав рукава рубашки, осторожно подплывает к парню со спины и утыкается в его спину лбом.
- Доброе утро.
Бенджи замирает на секунду, а затем поворачивается и целует Дори в лоб - та прикрывает глаза. Впервые с того ужасного сна она смогла подойти к нему, впервые после "Пожалуйста, не трогай меня" она дотронулась до него сама.
Девушка не думала об этом, да и не знала, пожалуй, но Фенвик вел мысленный учет дней, и вот, наконец, календарь сгорел за ненадобностью.
- Рад видеть тебя в хорошем расположении духа, - так же негромко говорит Бен, ставя две кружки с кофе на стол. - Отлично выглядишь, Дори, - достает молочник и сахарницу. - Это на тебя так Аврорат действует?
- Спасибо, Бен, - Доркас улыбается и садится за стол. - Нет, я, наверное, просто пришла в себя.
Она кладет ногу на ногу; пальцами зачесав волосы назад, вливает в кофе молоко. Одной рукой она подносит к губам то чашку с кофе, то тосты, то фрукты, а другую использует в качестве опоры для подбородка, чтобы удобнее было смотреть на парня напротив.
Кажется, все хорошо?

***

Дори заходит в Штаб и невольно улыбается. Она соскучилась - правда соскучилась - по этому месту, по этой работе, по этим людям. Все крайне серьезно и сосредоточенно готовятся к рабочему дню, кто-то измотан после ночного патрулирования,  кому-то уже выдали неприятное задание на день. Ее взгляд встречается со взглядом Аластора - неписаное правило ее работы, - и Дори улыбается еще теплее, но отчего-то смущенно, и кивает в знак приветствия. Ее прервал знакомый до невозможности голос.
- С возвращением, апельсиновая кошка, - отвесил шутовской поклон Джеймс, не скрывая лукавых искорок в глазах. Девушка тихонько смеется и обнимает Поттера за шею.
- Здравствуй, Олешка, - говорит она шепотом, а затем замечает Теда Тонкса, идущего к ней и машущего ей рукой. - Кажется, меня ждали. Позже увидимся. Привет, Тед!
- Доркас, привет, это тебе, - Тонкс протягивает ей папку, - ознакомься, и в путь.
- В путь?.. - переспрашивает девушка, но получает в ответ только кивок в сторону папки.
Знакомство с материалами занимает всего несколько минут: перечитывать правила работы Дори не находит необходимым, но приговор она читает внимательно несколько раз до тех пор, пока на лице не начинает светиться улыбка.
- Господи, неужели Джагсона садят? Да еще и мы с тобой его сопровождаем - какая честь, Тед, какая удача! Не самое любимое мое занятие, но, знаешь, учитывая, сколько раз он избегал наказания... Давно пора.
- Как ты чувствуешь себя? - Дори, казалось, не слышала его.
- Прости, что?.. А, да, я в порядке, - девушка улыбнулась. - Это всего лишь доставка, не правда ли? Пойдем, заберем портал и, - Доркас сменила тон на заговорщически-загадочный, - товар.
Кажется, все хорошо?

***

- Мистер Джагсон, ваши руки, пожалуйста, - Доркас Элизабет Медоуз сама берет руки Джека в свою немного грубо, говоря обязательные слова лишь для галочки, и сковывает их наручниками. - Вы будете доставлены в Азкабан для заключения. На время содержания в Азкабане вы будете обеспечены всем необходимым для жизни: едой, питьем, сном и туалетом. Ваша волшебная палочка будет находиться на хранении в Аврорате на протяжении всего срока заключения. Все понятно? - девушка вскидывает голову, пару секунд смотрит бесстрастно на Джагсона и переводит взгляд на Теда. - Вперед?
Дори с Тедом, держа Джека Джагсона за руки, берутся свободными руками за портал в виде зонта-трости: большого, черного и очень прочного - по крайней мере, так кажется на первый взгляд, но ведь они не на прочность проверять зонтик отправляются, так что разницы особой нет.
Их подхватывает, словно крючком от удочки, за живот, и все, что девушка делает - сжимает две своих ладони крепко, не забывая при этом следить за пейзажами перед глазами, потому что так ее меньше будет тошнить по приземлении.
Кажется, все хорошо?

Перед глазами, как и должно быть, мелькают шотландские поля - Дори даже кажется, что она видит места ее и Эммилин общего детства, - затем море, Оркнейские острова, снова море, Шетландские острова, и вот, еще чуть-чуть...
Картина резко меняется: Доркас как будто дергает в сторону, как если бы она летела на заколдованной метле. Аврор продолжает следить за пейзажами: их определенно несет не туда, потому что такой зелени на острове с Азкабаном быть совершенно точно не может. Девушка переводит взгляд на Теда - тот тоже понимает, что происходит что-то не то, но они оба ничего не могу сделать: лишь перемещаться, ожидая прибытия.
Прибытие наступает еще через несколько мгновений: конечный пункт оказывается в каком-то жарком и чересчур солнечном месте, но самое интересное - в другом. Конечный пункт - это несколько метров над морем, и когда время действия портала заканчивается, двое авроров, держащих в одной руке заключенного, а в другой - черный зонтик-трость падают прямо в соленую воду, где, хвала небесам, всего лишь по колено Доркас, но эффекта неожиданности достаточно, чтобы приземлиться не на ноги.
Кажется, все хуже некуда.

Отредактировано Dorcas Meadowes (02-05-2014 09:04:47)

Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей.
(с) А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
Разумеется, я не верю, что подкова приносит удачу.
Но я слышал, что она помогает независимо от того, верят в нее или нет.
(с) Нильс Бор

Джек Джагсон не верил в удачу, точнее, никогда не полагался на нее слепо и абсолютно, и даже азартные игры не были исключением – о, он был игроком страстным, увлекающимся, жадным до побед и ставок, но «повезет» никогда не становилось его главным козырем. Природа одарила его живым умом, и он им беззастенчиво пользовался, жизнь научила его хитрить – и это умение он всегда носил при себе, сделав самым надежным из своих орудий. Он прибегал к шулерству, лгал, блефовал – а многие думали, что он удачлив.
Но Джек Джагсон, как известно, в удачу не верил. А удача, по-видимому, была всего лишь женщиной: чем меньше на нее уповал Джагсон, чем меньше молитв ей возносил, чем меньше оказывал внимания, тем благосклоннее она оказывалась к нему, ужасно неверному любимцу.
В какой-то степени вся жизнь была для Джагсона игрой – острой, опасной, захватывающей, с высокой ставкой – в целую жизнь; он жил риском и авантюрами, только так он чувствовал вкус, только так дышал полной грудью и только так чувствовал себя хозяином этой жизни – его не связывали ни условности, ни традиции, ни положение, и все дороги лежали перед ним, но Джагсон выбрал самую неровную, ухабистую, опасную, одинаково сулящую и трон царя вселенной, и кандалы – ступать по дороге, обещавшей домашний уют, обеспеченную и бестревожную жизнь, или должность в Министерстве, или карьеру на поприще науки, или еще что-нибудь в том же духе, было бы до одури скучно и по-мещански пошло. А то, чем занимался он, скучно не было. Ничуть, честное слово. Это было больше, чем способ заработать – это тоже была игра, требовавшая знатного мастерства, это, если хотите, было искусством своего рода.
Game over. Аврорат, к сожалению, совершенно не разбирался в искусстве жить, а потому превратно оценил его таланты. Вот так Джек Джагсон и оказался сначала на скамье подсудимых, затем – меж двух авроров, заковавших его запястья в наручники и вцепившихся в зонт-портал до Азкабана, и наконец – под жарким солнцем и в соленой воде.
Все время, проведенное до путешествия в Азкабан, Джек был по-прежнему самоуверенным, ничуть не обескураженным приговором – точнее, казался таким, но на душе скребли кошки. Азкабан. Подумать только, какая тоска. Он не боялся, нет, но перспектива четырех бесконечно унылых холодных стен и общества охотников до чужой жажды жизни его немало тяготила.
- Браво, ребята, – он закашлялся, отплевываясь от воды, попавшей в горло и в нос. Джагсон с удовольствием провел бы ладонью по глазам, чтобы смахнуть морскую влагу, но попробуй подними руку, когда наручники и авроры по-прежнему на месте, а в горло упирается кончик волшебной палочки. – Открыли новый филиал? Давно пора. Блэк-джек и девочки, эль за счет государства и райское наслаждение, все включено?
Вероятно, госпожа удача действительно любила не слишком отвечавшего ей взаимностью Джагсона, если сопутствовала ему даже теперь, уловив момент именно такой, когда ее могущество могло проявить себя во всей своей силе, – когда Джеку было, мягко говоря, сложно решать свою судьбу самому. 
Не_в_Азкабане.
И эта мысль заставляла ум судорожно работать, а сердце – биться чаще. Но он только лишь самоуверенно улыбался. Хорошо, что увлажнившиеся ладони не смогли бы выдать его волнения, – одежда вымокла насквозь, хоть выжимай на берегу. Что это было? Случайный промах портального управления? Магнитные бури и атмосферные флюктуации? Или же «прицел» намеренно сбит?
Вдохнув свободу, которая едва не ускользнула из его пальцев, он не обезумел от призрачной радости, не начал сопротивляться, но мысленно, о, мысленно он видел уже тысячу вариантов, тысячу путей. Нужно только поймать случай, удачу за хвост.
- Какая забота, – фыркнул Джагсон, когда веревки накрепко привязали его к дереву, а авроры отошли чуть в сторону. Ухмыляясь, он поглядывал в сторону своего маленького конвоя и прислушивался к их словам.
Да, что же ты думаешь об этом, детка?[AVA]http://se.uploads.ru/uHMmJ.gif[/AVA]

Отредактировано Jack Jugson TC (20-04-2015 23:48:30)

[AVA]http://i59.tinypic.com/357popd.jpg[/AVA][audio]http://pleer.com/tracks/561319442M6[/audio]

Все было слишком странным.
И потому что заключенных обыскивают перед отправлением в Аврорат, чтобы исключить возможность доставки в тюрьму артефакта даже микроскопических размеров. Колдомедики при помощи сложных диагностических заклинаний сводят к нулю шансы пронести что-то в себе самом. Азкабан встречает осужденного, конечно, не в чем мать родила, но в облике весьма аскетическом. Тед поймал насмешливый и внимательный взгляд Джагсона.

Все было слишком странным.
И потому что палочка Доркас не отозвалась на ее призыв. Тед неоднократно бывал свидетелем того, как она управлялась с заклинанием Патронуса. Ей всегда хватало света. Такой маленькой и замкнутой с прямым и знающим взглядом.
Что ты знаешь, Доркас? Что ты видела, что ты пережила? И откуда приходит твой свет?

Все было слишком странным.
Тед кивнул напарнице и медленно вышел навстречу солнцу и морю. Солнце стояло в зените, заливая все вокруг белым светом. Тед долго смотрел на линию горизонта в легкой дымке. Затем закрыл глаза и увидел себя, сидящим у ног Андромеды. Ее обнаженные ступни покоились в ласковой глубине ковра. Отблески из камина подчеркивали густой багрянец ее одежды. И вся она - с ее фарфорово-белой кожей, темными глазами и алыми губами - была похожа на бокал прекрасного пьянящего вина. Тед слышал ее смех, порой Андромеда склонялась к мужу и тогда его лица касались ее длинные шелковистые локоны.
Она выбрала меня.
Эта мысль всегда будет распускаться в нем жарко и торжествующе вместе с прикосновением ее губ.

Тонкс вновь открыл глаза, наблюдая за тем, как серебристый защитник тяжело взмахивает несколько раз широкими крыльями и входит в плавный полет.
- Портключ сломан. Мы на острове где-то в тропиках. Все целы, осужденный под контролем. Мы не знаем что это за место. Нам нужна помощь.
Тед спокойно и четко проговорил все это парящему над ним альбатросу. Тот плавно повернул в сторону, словно намереваясь исполнить поручение, но затем сделал еще один вираж и истаял в воздухе. Так он обычно поступал, когда задача была выполнена, но ведь...
- Что это значит?
Тед запрокинул лицо, позволяя слепящему солнцу окутать его совершенно.
Что это за место? Что это за остров? Почему патронус не отправился в путь. Миссия невыполнима?
Что еще они могут и не могут?
Засучив все еще влажные рукава, Тонкс испробовал несколько базовых заклинаний: левитация, разжигание огня, атакующее... Все работало. Он было решил запустить в воздух сигнальное, но вовремя осознал, что на сигнал может прийти кто-то совершенно нежелательный. Подумав еще пару мгновений, Тед сосредоточился на том месте, где стояла Доркас и был привязан осужденный. Мягкий поворот вокруг своей оси - еще один сюрприз.
- Никакой вам трансгрессии, очень хорошо... - пробормотал Тед.
В безопасности ли мы? - думал он, возвращаясь к Доркас, ко все еще выглядящему веселым Джагсону.
Ну а правда, о чем ему плакать? Блэк-джек и девочки - это вряд ли, но сейчас все выглядит пятизвездочным по сравнению с возвышающимся над морем треугольником стен Азкабана.
- Ты все видела сама, - негромко произнес Тед, оберегая уши Джека от лишней информации, - в нашем распоряжении, полагаю, почти весь наш арсенал. Однако трансгрессия и послания с патронусом в этот комплект не входят. Я бы сказал, - Тонкс взглянул Доркас в глаза, - что на этой земле лежат защитные чары. Странно, что они пропустили нас сюда, но в остальном они отлично справляются со своей работой. Быть может, мы не одни здесь. И это плохо для нас и хорошо для него, - Тонкс кивнул в сторону пленника. - С другой стороны, мы не можем держать его в таком положении весь день. Его осудили на заключение, а не на пытки.
Тонкс сел на поваленный ствол дерева, щедро припорошенный песком. Хотелось пить. Пока что терпимо, но это был первый сигнал к тому, что следует на время забыть о жаре, усталости и загадках. Забыть и минимально устроить свой быт здесь, чтобы быть готовыми встретить ночь.
- Итак, леди, - уже не понижая голоса сказал Тед, - где бы вы хотели видеть свой тропический дом? Выбирайте! Путь исправления мистера Джагсона начнется с исправительных работ, а вы будете приглядывать за тем, чтобы усердие не завело его куда-нибудь не туда.

Отредактировано Game Master (30-08-2014 21:30:11)

--->>> Lost [часть 2]

[audio]http://pleer.com/tracks/12924101tc9H[/audio]
They say we only use a fraction of our brain's true potential. Now, that's when we're awake. When we're asleep, our mind can build almost anything.
~~~
– I know this bridge. This place is real isn't it?
– Yeah. I cross it everday to get to the college.
– Never recreate places from your memory. Always imagine new places.
– You gotta draw from stuff you know, right?
– Only use details. A...a...a street lamp or a phone booth. Never entire areas.
– Why not?
– Because building a dream from your memory is the easiest way to lose your grasp on what's real and what isn't real.
© 'Inception'

Резкий, громкий, глубокий – оглушающий, з а к л а д ы в а ю щ и й у ш и – вдох.
Асфиксия – конец. Отбой. Сегодня – рано умирать.
Доктор, считайте до пяти – 1,2, 3, 4, 5 – считайте, доктор. Доктор, жив ли пациент? Доктор, нам нужна реанимация? Вы приготовили дефиблирятор, доктор? Разряд. Доктор? Доктор, доктор, доктор? Д О К Т О Р.
Громкий вдох, резкий подъем, широко распахнутые глаза. Плечи – обнять одной рукой, другой – убрать с лица волосы. С у м а с ш е с т в и е может оказаться слишком близко. Покачивания взад-вперед. Землетрясение – внутри. Сход с орбиты.
Повторять судорожно свое имя; вспоминать, кто ты; и д е н т и ф и ц и р о в а т ь себя – мертвые и сумасшедшие не смогут этого сделать, ведь правда? Правда, правда, правда? П Р А В Д А.

– Доркас, Доркас, Дооор-кааас, Доркас Медоуз, Медоуз, Доркас, Доркас Медоуз, Дор-кас Ме-доуз.

Шепот – громкий, заглушающий какие-то звуки со стороны; дыхание – резкое, бьющее по шевелящимся на ветру пальмовым листьям; покачивания взад-вперед – ускоряющиеся, обгоняющие движение волн. Посмотри на себя, ты сошла с ума, глупая, глупая девочка, истинная дура, посмотри на себя, ты – никто, ты – ничто, ты – пропала, потерялась, исчезла, посмотри, ты даже не знаешь, кто ты – К Т О Т Ы?

– Это реальность, реальность, там был сон, сон, еще один сон, а это реальность, Дори, Дори, слушай меня, Дори, это реальность, сейчас – реальность, был – сон, Дори, Дори, До-ри, послушай же, Дори, это – реальность, Дори, Дори, Дори, Дори…

Легкие, легкие болят, на них давит грудная клетка; значит - они сжимаются, значит – скоро неизбежность, скоро – смерть, скоро – все закончится, успокоение, успокоение, успокоение… Нет, сумасшествие. Н Е Т.

– Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут. Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться. Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его, ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы меня в потаенном месте селения Своего, вознес бы меня на скалу. Тогда вознеслась бы голова моя над врагами, окружающими меня; и я принес бы в Его скинии жертвы славословия, стал бы петь и воспевать пред Господом. Услышь, Господи, голос мой, которым я взываю, помилуй меня и внемли мне. Сердце мое говорит от Тебя: ищите лица Моего; и я буду искать лица Твоего, Господи. Не скрой от меня лица Твоего; не отринь во гневе раба Твоего. Ты был помощником моим; не отвергни меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой! ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня. Научи меня, Господи, пути Твоему и наставь меня на стезю правды, ради врагов моих; не предавай меня на произвол врагам моим, ибо восстали на меня свидетели лживые и дышат злобою. Но я верую, что увижу благость Господа на земле живых. Надейся на Господа, мужайся, и да укрепляется сердце твое, и надейся на Господа…

– Дори, Дори, Дори, тебе страшно, но то был сон, а это реальность, и Господь с тобой, Дори, слышишь меня, Дори, девочка, Дори, Дори, До-ри… До, До, До, До, До, Дооо, Доо - До, До-До-До-До-До… Додо. Додо. Додо. Додо… Я – Додо.

Легкие – большие, огромные легкие, на всю грудь, на всю грудную клетку, р е а л ь н о е; сердце – бьется, оно живое, горячее, настоящее, любящее, р е а л ь н о е; дыхание – ровное, спокойное, теплое, как воздух, р е а л ь н о е. Этот мир – реален. До этого был просто сон. Сейчас – р е а л ь н о с т ь. Жизнь, реальность, настоящий мир.

– Я – птица Додо. Додо. Единственная в своем роде. Единственная, кто еще живет. Последний маврикийский дронт. Я – Додо. Додо, Додо, Додо…

Самоидентификация – мертвые или сумасшедшие не смогли бы этого сделать. Значит – нормальная, здоровая. Значит – живая.

Пора было вернуться в мир живых, здоровых и реальных окончательно; лучшее, пожалуй, что могла сделать сейчас птица Додо – Доркас Медоуз – это обратить внимание на слова Джека Джагсона, старательно пытающегося донести до нее что-то. Пора было слушать.

Отредактировано Dorcas Meadowes (10-01-2015 22:17:31)

[audio]http://pleer.com/tracks/7755346iDGc[/audio]

От резкого и громкого крика Джагсона в свою сторону Доркас моментально подскакивает – чему-чему, а быстрой реакции ее научили. Такое чувство что в ней всего два с небольшим фунта веса, так быстро она меняет положение сидя на положение "стоя в боевой стойке". Джек толкает Дори плечом, и какое-то время она это терпит, но потом говорит четко, холодно и – главное – совершенно серьезно, даже не глядя на своего – в данный момент – о, Господи, неужели! – спасителя.

– Благодарю вас за заботу, мистер Джагсон, но если вы еще раз прикоснетесь ко мне, – Медоуз поворачивает на секунду голову, чтобы посмотреть на потенциального заключенного своим "рабочим" взглядом, а официальные обороты речи горят в огне, – я оторву тебе руку. И только посмей сомневаться в том, что я могу это сделать.

Девушка возвращает все свое внимание на "неведомую чертову хрень", как бы ее возможно назвал в неофициальном отчете Аластор, но, к своему удивлению и не смотря на – прекратившиеся, правда, – толчки Джагсона, Доркас не пятится назад, не дышит прерывисто и часто, не впадает в панику – словом, не делает всего того, что не рекомендуется, а кроме того демонстрирует несвойственную ей некую гриффиндористость. Вместо этого в ее голове со скоростью света шевелятся шестеренки, похожие на механизм часов в ее любимой башне Хогвартса, а взгляд каждую делю секунды мечется, падая то на Теда, то на бегущее и токающее существо, – в памяти словно из ниоткуда возникают какие-то фразы, и Дори узнает голос Джагсона в своей голове.

– Что ты там говорил про огонь? – она также ловит ценный совет, что эту тварь надо оставить в живых, иначе Теду , – а значит и Меде с дочерью, – конец, и направляет палочку на – о, прости меня, мой нелетающий рыцарь, – пол построенного на дереве дома и очерчивает вокруг незваного гостя круг. – Incendio!

Пальмовый пол мгновенно загорается, насекомое в страхе замирает, а Джагсон, кажется, громко ругается, но сейчас ни один, даже самый громкий звук не остановит бег шестеренок в голове этой девушки. Mobilicorpus! – находящийся в бессознательном состоянии Тед мягко перемещается на землю подальше от горящего домика. Immobilus! – "ток-ток" затихает и словно впадает в анабиоз, переставая двигаться вовсе. Locomotor! – существо оказывается у Доркас в руках, и девушка понимает, что дальше следует действовать очень и очень быстро.

Она подходит к краю их горящего огнями и разрушающегося дома и поворачивается к Джагсону:
– Только попробуй сбежать, понял меня? Нет ничего, поверь, чего я не могу сделать. Все ясно? Evanesco! – слишком много заклинаний за две минуты, да и Джек теперь стоит с развязанными руками, но Дори всегда помнит главное: заключенный должен прибыть в Азкабан живым. – Не знаю, как ты будешь это делать, но – прыгай!

Доркас была одной из тех девочек, что могла разбивать коленки и локти в кровь, лазая по деревьям, бегая по холмам, катаясь с горки на велосипеде, забираясь на разрушенные замки Эдинбурга, а затем убегая от охраны. Делала она это, правда, нечасто и лет до десяти, да и все равно большую часть времени у нее занимали чтение, рисование и фотография, но опыт есть опыт, и он остался. Поэтому спуститься с высоты около шести с половиной фута ей труда не доставило, если учесть, что при постройке дома они позаботились о паре канатов для спуска.

Девушка оказывается на земле – существо в ее руке живо и обездвижено, – проверяет, чтобы все были в порядке, а Джек не убежал. Впрочем, она тут же снова связывает ему руки (конечно, как связанные руки помешают побегу, вопрос другой, но тем не менее), а затем поворачивается к домику и тушит огонь, чтобы он не затронул весь остров. Конечно, от их жилища не остается ничего, ну или почти ничего, но жить здесь теперь нельзя.

И снова череда заклинаний. Дори осторожно разрезает по спинке насекомое – раз; тут же создает стеклянный сосуд, похожий на пробирку – два; аккуратно собирает яд в эту пробирку, вытягивая его по капле, – три; и отбрасывает доставившую столько неудобств тварь, чтобы затем взорвать ее на мелкие части – четыре.

– Ты, кажется, знаешь, что с этим делать, – поворачивается она к Джеку. – Что дальше? Знаешь, спасение жизни аврору может сойти за смягчающее.

~~~

Тонкс постепенно приходил в себя. Вот только Доркас ощущала, как ее штормило и шатало из стороны в сторону, девушка чувствовала такую слабость, словно близилась полночь после тяжелого трудового дня, а ведь солнце еще находилось в зените. Впрочем, делать было нечего: из них троих Дори была единственной, кто мог пойти на поиски какой-нибудь пищи – ей самой, на самом-то деле, это было не очень и нужно, но вот Теду для улучшения состояния, да и пережившему такой колоссальный стресс Джагсону еда пришлась бы очень кстати. Джека она привязала к какому-то дереву в тени, Тонкса тоже перетащила подальше от пекла и, поправив хвост на голове, отправилась в лес в сторону океана.

Кажется, прошло всего несколько минут, но Доркас, будто бы засыпая, потеряла сознание и упала на землю посреди тропического леса.

[audio]http://pleer.com/tracks/4506967cKn5[/audio]
α
Доркас слишком резко открывает глаза. То, что было ночью всего несколько секунд назад во сне, оказалось жарким полуднем в реальности: казалось, что солнце стало еще ближе, - настолько сильно оно слепило и обжигало кожу слишком бледную, чтобы не страдать от этого.
Голова кружится, и все плывет, но девушка находит в себе силы подняться с земли – с удивлением отмечает, что прошло не больше часа с тех пор, как она ушла, - шевелит кончиками пальцев и понимает, что ее ладонь помнит прикосновение, которого не было на самом деле, но было для нее. Надо скорее выбираться отсюда.
— Вы находитесь в памяти другого человека, - сказал ей Дак. Если допустить, что не сам Нэвус сделал такой вывод, то ему мог помочь только Грюм – а вот откуда он мог это узнать? Он показал тебе фотографии, Аластор? Как ты узнал, что мы в чьей-то памяти? Ты догадался? Или ты просто узнал это место? Почему Дак не сказал мне, что мы в твоей голове? 
Доркас понимает, что Теду сейчас предстоит непростое перемещение, а сил у него разве что на простое заклинание левитации, не больше. Она вспоминает и думает, что из местных фруктов может помочь ему восстановить силы, ведь на тропическую уху у них времени просто нет, его нет даже на суп из водорослей, тем более Дори, которая ни разу не была на море, понятия не имеет, какими водорослями лучше кормить человека, чтобы привести его в чувство. Пройдя по коридорам своей памяти, девушка хватается за спортивную бутылку Мишель – слава Богу, девушка Тони занималась атлетикой в колледже, - в которую та постоянно добавляла кокосовый сок, разведенный с водой, вместо химических энергетиков. Неужели я впервые в жизни рада, что ты украла у меня брата? Она начинает искать кокос – Accio почему-то не помогает. Дори начинает нервничать, так как солнце начинает печь просто нереально, а потом ей приходит в голову идея.
Если ты спишь и понимаешь, что спишь, сон становится странным и страшным – люди смотрят на тебя, как на чужака, а локации начинают ломаться; иными словами, когда ты во сне хочешь проснуться, то сначала сон начинает разрушаться, и лишь потом ты оказываешься наяву. Что если, узнай я напрямую, в чьей я памяти, этот мир схлопнется еще быстрее?
Но если это память Аластора Грюма, а мне достаточно всего лишь захотеть вернуться обратно, чтобы переместиться из этого мира, то может быть, всего лишь может быть, этот остров был создан для меня? Кому, как не мне, Аластор всегда говорил, что не хочет, чтобы я бросалась в сражения вместо того, чтобы ценить свою жизнь? Что если это мир – мир в памяти Аластора, но мир – мой? И, черт возьми, мне просто нужен дурацкий спелый кокос!
Действует. Это – действует. Девушка не сразу осознает, что если это сработало, то мир действительно в какой-то степени ее, но сразу видит молодой кокос, как раз такой, который нужен Теду. Только она поднимает зеленый спасительный плод, как солнце мгновенно прячется за слоисто-дождевыми серыми облаками. Не нужно часто ездить на моря, чтобы знать, что такое тропический ливень рядом с океаном. Началось.

β

Тед Тонкс благодарит ее – кроме него лишь один Бог знает, за что, - и едва он открывает глаза, как тучи закрывают солнце и здесь тоже.
— Тед, пожалуйста, тебе нужно выпить это, - мужчина слушает ее, а Дори лишь благодарит судьбу за то, что она попала сюда именно с Тонксом. Будь на его месте кто-то менее близкий, было бы в разы сложнее сейчас; будь с ней чистокровный волшебник, они бы погибли еще раньше.
— Так, слушай меня. И ты, Джагсон, тоже – мне некогда объяснять два раза. Этот остров – ненастоящий, мы находимся в голове другого человека, и я думаю, что у нас осталось не больше получаса, чтобы убраться отсюда, потому что иначе мир схлопнется, как осознанный сон, и мы умрем. Или будет что-то вроде вечного сонного паралича, что еще лучше, но давайте не будем проверять. Я потом расскажу тебе, откуда знаю это, сейчас же – просто поверь мне, пожалуйста, Тед. Я еще не поняла, хочу ли я вернуться, - не комментируй! – но я хочу вернуть тебя твоей семье, а Джагсона – в Азкабан, потому что смерть не есть воздаяние. Прости, Джагсон, но твоего мнения я не спрашиваю. Тед, ты можешь встать? – видимо, кокосовый сок помогает; или же Тонкс просто очень хочет вернуться. Джека Доркас отвязывает и держит за руку – другую его руку берет в свою Тед Тонкс.
— Черт возьми, погода портится. Все хуже, чем я думала, и уж точно хуже, чем мне обещали, - вдалеке слышны раскаты грома, и небо проливает на трех волшебников свои крупные слезы. — Нам нужно, как при аппарации, захотеть вернуться. Не прошу об этом его, - говорит Дори своему напарнику, - но ты мне очень нужен. Вспомни своих девочек, калитку и запах свежеиспеченного пирога. Добавь к этим воспоминаниям свои, самые секретные, - слова Доркас, возможно, и были правильными, да только ничего не получалось. Она совсем не по-девичьи выругалась и запустила шестеренки в своей голове.
— Слушай, Тед, если это – воспоминания человека, который всегда руководствуется логикой и здравым смыслом, который всегда действует по правилам, никогда не сворачивает с намеченного пути, то будет ли этот мир работать так же, как его голова? Тогда… тогда… - она говорит все это скорее самой себе, чем двум мужчинам рядом с ней. — Нам срочно нужен океан.
Логика. Логика, чертова логика, я же девочка из Рэйвенкло, как я сразу не поняла, какая может быть логика в мыслемире. Господи, какой стыд, как можно быть такой дурой! Они бегут через тропический лес к океану, поскальзываясь на мокрой земле, и когда они оказываются на берегу, Дори не останавливается – видит огромные барашки волн, но все продолжает вести Теда и Джека к океану; в океан. Мы попали в этот мир, упав сверху; мы вошли в одну дверь, но выйти надо в другую, и чтобы это сделать, нам надо упасть снизу, упасть вверх, провалиться, выброситься.
— Поверь мне, это поможет. Я, наверное, впервые так уверена в чем-то, Тед. Просто доверься мне, - борясь с волнами, они заходят в воду по середину бедра; так, чтобы можно было стоять и не падать, и Дори поворачивается к берегу лицом, развернув Тонкса и Джагсона лицом к себе. — Я не могу заставить мир слушаться меня, но по каким-то причинам могу влиять на него. Нам нужно утонуть - нет, стой, не говори ничего! – нужно оказаться в воде с головой, от этого ты не умрешь. Я просто… просто знаю. Закройте глаза. Оба. Живо, Джек! Тебе лучше не вступать в споры со мной, клянусь тебе, тебе не понравится результат.
Они закрывают глаза – Тонкса уговаривать не пришлось, и хотя Доркас догадывается, как ему, должно быть, страшно, но надеется, что он правда верит ей.

Девушка поворачивает голову назад и видит, как на них движется огромная волна – нет, не просто огромная волна, а самая настоящая onde scelerate, волна-убийца; темно-синяя вода отражается в ее глазах, но Дори не пугает это явление – так и должно быть, ведь именно она этого захотела. 

ω
01:35
Доркас успевает отвернуться и закрыть глаза – их накрывает с головой. Она снова начинает прокручивать в голове свой флип-бук – тот самый, что видела в больнице Святого Мунго месяц назад, - чтобы действительно захотеть вернуться. Ради меня. Ради меня, ради меня, ради меня, - пульсирует в ее голове; ядро превращается в черную дыру, звезда взрывается – гиперновая.
Она! не чувствует! перемещения! Открывает глаза и видит перед собой Теда Тонкса и Джека Джагсона с закрытыми глазами «висящих» в воде.

Оглядывается по сторонам – они живы, все трое, но ничего не происходит. Дори начинает паниковать – неужели она сделала еще хуже, и они никогда не вернутся домой? Этого не может быть, этого просто не может быть, нет, мы должны вернуться. Я должна вернуться! Я должна вернуться – из-за него! ради него! к нему!
[audio]http://pleer.com/tracks/135045140yjt[/audio]
Доркас закрывает глаза и возвращается на одну из первых страниц флип-бука: здесь дверь в Выручай-комнату, перышко, холодные белые и черные клавиши – поцелуй меня, пожалуйста…
«Даже если все это закончится, у меня останется что-то о тебе. О нас».
Nothing is ever forgotten, not completely. And if something can be remembered it can come back.
Доркас Медоуз держит за руки Теда и Джагсона и хочет попасть домой. Я возвращаюсь к тебе, Нэвус Дакворт, и только попробуй не ждать меня на той стороне.