- You graffitied the oldest cliff face in the universe!
- You wouldn't answer your phone!

Розье стремительно шагал по Лютному переулку, надвинув на голову капюшон и стараясь нигде не задерживаться. Редкие прохожие избегали встречаться друг с другом взглядами и старались побыстрее разойтись в разные стороны. Несмотря на мрачные декорации, Эван был настроен вполне благодушно. Карманы мантии оттягивали флакон с зельем и увесистый сверток с травами.
Тренировки с дорогой кузиной имели ряд неприятных последствий и, что самое грустное, эти последствия никак не хотели сниматься полноценным ночным сном и ваннами с эфирными маслами. Розье уже было приуныл (не в Мунго же идти со словами: "Подлечите, а то на мне практиковали круциатус"), но вовремя вспомнил об одном торговце, державшем лавочку в Лютном. Торговец был, как говорится, широко известен в узких кругах и пользовался уважением среди "приятелей", которых Эван мысленно относил к классу "сомнительные знакомства".  Поговаривали, что свои лекарства он готовил исключительно из запрещенных ингредиентов, принявший же его назначение чудесным образом излечивался от своих недугов спустя ровно 48 часов. Воодушевившись, Розье немедленно решил предпринять вылазку. Торговец, к слову, вне всякого сомнения, страдал сильнейшей паранойей: лавка работала всего три часа в сутки и исключительно ночью. Паранойя, однако, не помешала этому добрейшее души человеку содрать с Эвана кругленькую сумму. Уже расставаясь, добрых двадцать минут торговец увещевать его на тему "ты перед аврорами то карманы не выворачивай" и "за порог выйдешь - про меня забудь".
Розье на ходу запустил руку в карман и проверил сверток. Вдруг впереди в паре десятков шагов замаячила тонкая фигура. Зрение у Эвана было отменное, так что темнота не приводила к "куриной слепоте". Фигура суетилась у стены. Что там у тебя в руках? Бумаги? Розье так и замер на месте. Фигура сделала очередное движение - бумага из ее рук перекочевала на стену. Листовки? Кому придет в голову развешивать листовки среди ночи в  Лютном переулке, разве что это был тот самый диверсант, чьи громкие заявления гремели на все приличные общество.
Надо было подобраться поближе и проверить. В следующий момент фигура у стены тоже замерла на месте. Меня заметили?
Действовать, главное не спугнуть. Эван встряхнулся, если он прав, ночной улов грозился превзойти все ожидания. Подойти, не вызывать подозрений. Не спугнуть... Обратиться? Ага. Как пройти в библиотеку.*
Розье неторопливо двинулся по переулку, стараясь не обращать на фигуру у стены никакого внимания. Шаг, шаг, еще один. Палочка скользнула в руку.
- Прошу прощения! Как я могу выйти на Косую аллею? Кажется, я... - сейчас! - ...Expelliarmus!
Эван ловко перехватывает чужую палочку, вырвавшуюся из рук владельца и бросившуюся в темноту.
- Заблудился... Стоять на месте! - на всякий случай прикрикнул Розье, держа человека на прицеле.
Короткий взгляд на стену. «Почему молчит Визенгамот?», «Долой клановое засилие»... Попался.
- Назови себя! И без фокусов!
Давай же, поведай мне, кто пьет кровь у чистокровной аристократии. Было крайне любопытно узнать, кто же этот камикадзе, что решил сделать заявления, порочащие таких влиятельных людей, как Руквуд и Малфои. Кто вытащил на свет белый историю о том, как Эван стал единственным наследником Розье, и посмел повесить ее на стену.
- Я жду!

Отредактировано Evan Rosier (03-04-2014 20:13:53)

I wanna see your animal side

Сказать, что Розье был удивлен - ничего не сказать. С каждой фразой девушки (как оказалось, нарушитель порядка принадлежал к прекрасной половине человечества) брови его медленно, но верно ползли на лоб.
- Я жду, - закончил "невинный гражданин Магической Британии", за спиной которого красовались провокационные листовки.
Розье быстро соображал, что делать дальше. Допустим, гражданин перед ним  действительно совершенно не тянул на невинного, но это еще не означало, что в его интересах было дожидаться патруля (а в том, что он объявится, если не с минуты на минуту, то в недалеком будущем, сомневаться не приходилось).  Авроры же навряд ли начнут с милой беседы, наткнувшись на Эвана с палочкой наперевес, безоружную девушку и сомнительные транспаранты. В голове, как нарочно, всплыли слова торговца про стражей порядка и специфические ингредиенты, что покоились в его кармане.
- Я здесь командую парадом, дорогая, - опомнился Розье и выразительно помахал конфискованной палочкой.
Девушка казалась Эвану отдаленно знакомой. На кого же она была похожа? Кажется, уважаемая троюродная тетушка Камилла выглядела так в молодости, по крайней мере, если верить его памяти и ее колдографиям. Или это было сходство с дочкой мадам Лероа, что была на их приеме этим летом?
В любом случае, стоило убраться куда-нибудь и не мозолить глаза местной публике или стражам порядка.
- Очень мило с твоей стороны предупредить меня о приближающемся патруле, - Эван не собирался немедленно конвоировать ее в ближайший пункт приема преступников. Надо было еще обмозговать, с кем связаться по поводу поимки "экстремиста". - Пожалуй, стоит оглушить тебя и доставить в менее людное место.
Например, в поместье. Maman удар хватит.
Розье намеренно продолжал обращаться к девушке на "ты", подчеркивая, что нарушители закона уважительного отношения не заслуживают.
- Согласись... - он осекся, заметив, как выбившаяся из под капюшона прядь стремительно светлеет. Становится все интереснее.

Девушка не дала Розье толком среагировать на начавшую сползать лживую личину. Воспользовавшись тем, что противник умолк, она поспешила вставить комментарий.
- Excuse-Moi, вы, вероятно, все же ошиблись, мсье. И ведете себя некультурно.
Знаете, в чем проблема людей, которые не то что разговаривают - думают на другом языке? Они склонны воспринимать его как должное. Особенно, если им совершенно не до того. Возможно, будь Розье чуть более внимательным или не сосредоточься он на изменяющейся внешности девушки, он задался бы вопросом, почему нарушитель закона, ошиваюшийся в Лютном переулке, обращается к нему на довольно неплохом французском. Но единственным, за что зацепился слух Эвана, было обвинение в некультурности.
Много чести.
- Разоружить, оглушить, разве это достойно вас?
Розье щекочет подозрение, но он не успевает его осознать. Достойно кого? Человека, склонного к ночным прогулкам по таким живописным местам? Человека, бросившего обезоруживающее без "здрасти" и "до свидания"?
- Хорошо, я представлюсь...
Он даже слегка подался вперед, вглядываясь во все еще меняющиеся черты лица. И одновременно с этим уже почти понял одну вещь.
Она...
- ...мсье.
...меня...
- Никогда не болтай со своим врагом, mon cher.
...знает.
Ральфс!
Черты девушки устаканились, она приняла свое истинное обличье.
- О! - глубокомысленно выдал Эван, сам не зная, почему. Додумать эту мысль ему не дали.
В голову прилетела сумка. Довольно тяжелая, надо сказать. Розье неловко отступил на назад, с трудом сохраняя равновесие. Царапина на скуле, оставленная, вероятно, каким-то элементом декора, вспыхнула болью.
Эван вскинул руку с палочкой, чтобы остановить беглянку, но та успела скрыться за поворотом.

"- Мисс...
- Ральфс."

Если бы Розье имел привычку вести дневник или просто принялся составлять список жизненных аксиом, он, несомненно, вписал бы туда следующую строчку:
"От мисс Евы Ральфс одни неприятности."
Злопамятен ли Эван? Скорее да, чем нет. По крайней мере, он прекрасно помнил мерзкий вкус костероста и сломанные пальцы. Теперь в этот список можно было добавить имя его семьи, издевательски смотревшее с провокационных листовок.
Спроси вы Розье, кто из его школьных знакомств мог вести подрывную деятельность, имя Евы, вероятно, оказалось бы в этом списке. В первую очередь по той причине, что только совершенно ненормальный человек додумается включать самосожжение в идеальный план спасения...пардон, развешивать листовки, порочащие аристократию. Которой по праву принадлежит этот мир. Вам бы Розье, конечно, не назвал ее имя. Только презрительно скривил бы губы: "Ах, ну да, эта мисс." Вы не подумайте, у Эвана отличная память на имена. Просто показывать, что он помнит, как ее зовут, он счел бы ниже своего достоинства.

Рука с палочкой опустилась.
Оставалось порадоваться, что с помощью одних только ног Ральфс далеко не убежит. Эван бросился в погоню.
Тебе не сойдет это с рук. Не сейчас. О, я поймаю тебя.
Согласитесь, довольно удивительно, когда на этой волнующей ноте преследуемый противник вылетает из-за поворота, на всех парах мчась в вашу сторону. 
В другой ситуации Розье не преминул бы ехидно заметить, что по его обществу, конечно, соскучиться легче легкого, но чтобы настолько быстро...
Остановившись на повороте, Эван направил палочку на девушку, красноречиво обозначая, что, если она и планировала пронестись мимо, то ему суждено расстроить ее планы.
Почему?
Розье бросает взгляд вперед.
О Мерлин! За какие такие грехи...
Много ли вы знаете людей, что в критической ситуации остаются верны доводам разума? Можно с уверенностью заявить, что большинство предпочитают им импульсивные поступки. Если же вы - Эван Розье, то импульсивные поступки вы совершаете вдвое чаще, хоть ваш дорогой отец и старался всеми силами вытравить из вас эту "дурную фр-ранцузскую привычку". Мысли в его голове понеслись галопом.
Авроры. Палочки. Ингредиенты. Ральфс. Будь она проклята.
Взгляд Розье наудачу скользнул по ближайшим зданиям. У торца дома обнаружилась лестница, ведущая, очевидно, в подвальное помещение. Выкрикивать во все горло заклинания, да еще и сопровождающиеся яркими вспышками, было положительно нерационально. Такое поведение, как известно, действует на авроров, патрулирующих по ночам Лютный, как красная тряпка на быка. Шагнув к девушке, Эван железной хваткой сжал пальцы на ее руке выше локтя. То ли сказалась немалая доза адреналина, то ли Розье и правда был сильнее, чем выглядел на первый взгляд, но он почти не ощутил сопротивления, потащив ее в сторону двери, в которую та самая лестница упиралась.
Alohomora.
Удача с удовольствием (возможно, напускным) улыбнулась Эвану. Дверь послушно отворилась.
- Даже не думай, - угрожающе прошипел он, сам не зная, что она там может себе надумать, - Шаг в сторону, и я прокляну тебя, Ральфс. По частям ты тоже сойдешь за хороший трофей.
Розье бесцеремонно втащил Ральфс внутрь и толкнул к стене. Шаг вперед, мгновение на колебания, и он зажал ей рот рукой, моля Мерлина, чтобы этой ненормальной не пришло в голову пустить в ход зубы. С нее станется.
- Тихо.

Темнота в подвале была такая, что можно было не увидеть вытянутую руку. Глаза привыкали медленно. Он услышал, как часто дышит Ральфс, как только его собственное сердцебиение перестало греметь в ушах.
Вдох-выдох. Почти синхронно. Он не двигался, замер как каменное изваяние. Ровно до того момента, пока боль в руке не толкнула его назад и едва не согнула пополам.
Что за наказание!
Эван с ужасом почувствовал, как палочка выскакивает из пальцев. Услышал торопливые шаги убегающей из зоны досягаемости девушки.
Почему она не забрала обе? Почему...
Пальцы цепко сомкнулись на оставшийся палочке, этого хватило, чтобы понять, что та была не его. Розье захлестнули досада и бессильная злость.
Неужели нельзя хоть что-нибудь сделать нормально?!
Ты не уйдешь... Я не позволю тебе.
Оставалось надеяться, что отобранная разоружающим заклятием палочка Ральфс не откажется его слушаться. Иначе дело было плохо. Впрочем, и сама девушка должна была столкнуться с этой проблемой. С той только разницей, что своенравная палочка Розье, древесиной для которой послужил лавр, с легкостью могла начать проявлять характер.
Сложно переоценить значение палочки для волшебника. Будь то чистокровный или магглорожденный, все в свое время познают это чувство единства. Потерять палочку - все равно что остаться без руки или ноги.
Эван мог клятвенно заверить любого, что никогда не позволял даме разоружить себя... по крайней мере, одной и той же даме дважды. Конечно, тот случай в школьном коридоре, когда он оказался без палочки, нельзя было полностью повесить на Ральфс. В конце концов, она ее не отнимала, но правда была и в том, что он успел прочувствовать это. Прочувствовать свою веру в то, что она лишила его части самого себя.
Высвечивать углы Люмусом было не лучшим выходом из ситуации, результат сводился бы к облегчению ее жизни посредством яркого указания на его местонахождение.
- Ральфс-Ральфс, выходи, - пальце крепче сжались на чужой палочке, Эван уповал только на скорость своей реакции.
Локоть противно поднывал, благо, в этот раз он получил по левой руке. Видимо, для разнообразия.
- Ральфс-Ральфс, все борешься за справедливость? Или какие еще глупости выгнали тебя на улицу?
Розье старался говорить свистящим шепотом и двигаться на манер траверса, так в него сложнее было попасть, ориентируясь на звук.
- Ральфс-Ральфс, я иду тебя искать, - ему слышится или чудится впереди какое-то движение, - Petrificus Totalus!
Не подведи.

Петрификус улетел в молоко. Это стало понятно сразу же.
- Эван, просто верни мне мою палочку.
И разойдемся по-хорошему?
- Expelliarmus! МЕРЛИН, КАК БОЛЬНО!
Палочка выскальзывает из руки Эвана, возвращаясь к своему законному владельцу. Плохо, очень-очень плохо.
Знаете, какую фразу не следует говорить, когда обстоятельства разворачиваются совершенно не в вашу пользу? "Хуже быть не может." Потому что стоит произнести ее вслух или мысленно, как немедленно становится намного хуже.
Его тело обнимают путы, не устояв на ногах, Эван валится на пол.
- Lumos!
Да будет свет! Розье неловко сел, уже предчувствуя, в какое непотребство превратится его мантия после всех этих валяний по полу.
- Твоя палочка оставила мне метку, Розье, можешь ей гордиться. Кричать не советую, авроры все еще рядом, а раз ты от них убегал, значит, не чист на руку.
Верная лавровая палочка не сдается без боя. Думаешь, я сдамся? Я должен схватить тебя! После всей той грязи, которой были размалеваны стены по твоей вине! Я должен.
- Носи с гордостью,- прошипел Эван, кивая на ожог. Нельзя было найти лучший способ подтвердить, что он не желает видеть авроров, чем продолжать говорить шепотом.
- Что же ты убегал? Убил кого-то по дороге? Замучил до смерти? Нес что-то запрещенное? А да, забыла ответить на твой вопрос, красавчик.  Я, глупостями, в отличие от тебя, не занимаюсь. Искренне советую тебе отвечать честно, я же ненормальная, могу еще один поджог устроить или чего похуже.
- Что похуже, борец за справедливость? Будешь меня пытать? Так я закричу, авроры и по твою голову придут!
Ничего глупее, конечно, и придумать было нельзя. Мало того, что сам признал, что стражи порядка к его голове будут неравнодушны, так и линия защиты сама по себе была неподражаема: "не подходите - я буду кричать".
Мысленно выругавшись, Эван поспешил добавить:
- Развяжи меня, верни палочку и сдайся. Обещаю доставит тебя в аврорат в целости и сохранности.
Розье, ради Мерлина, прекрати выставлять себя идиотом.
Он безуспешно подергался в путах.
- Ральфс, ты повторяешься. Придумай что-нибудь свое. Проклятие! - Эван последний раз попытался высвободиться, умом понимая, что это бессмысленно. Его коробила сама мысль о том, что бой уже проигран. Коробила тем сильнее, чем больше она походила на правду. - Сплошные поджоги. Да у тебя и правда фантазии нет.
На что можно было надеяться? На то, что кто-нибудь из обитателей Лютного переулка заглянет на огонек? И не сбежит, поджав хвост? И выступит против девчонки? На то, что ему удастся отвлечь ее? Сбить с ног, отнять палочку? Что может быть отвратительнее бессилия?
- Что ты сделаешь, Ральфс? Если я кого-то убил - убьешь меня? Если замучил - замучаешь? До смерти, - он не верил. Не верил, что она оставит от него одни кости. Она просто сбежит. Это само по себе уже поражение и оскорбление. - Ах, да. Ты же не занимаешься глупостями.
Подойди ближе. Подойди и я змеей вылезу из этих веревок. Я тебя задушу, Ральфс. Только подойди ко мне.
- Подойди ко мне, Ральфс.

Розье молчал. Молчал почти все время, пока она говорила, чувствуя, как стремительно перегорает что-то внутри. Так быстро, как сгорает зажженная спичка. Даже будь у него желание, Ральфс, казалось, не оставляла ни единого шанса вклиниться в этот поток красноречия.
- Деревья они же такие... хрупкие.
Только тогда у Эвана против воли вырывалось короткое, едва слышное:
- Нет...
Он щурился на свет люмуса. Девушка все равно стояла слишком далеко, чтобы можно было что-то предпринять, и слишком внимательно следила за ним, чтобы можно было поставить на эффект неожиданности.
Извиняешься, Ральфс? Надо же. И что, по-твоему, могут дать мне твои глупые извинения? Значит, так это работает в твоем мире? Можно покуситься на честь моей семьи, а потом сказать "прошу прощения"? "Необходимо было разбавить"?..
- ...мне пора, приятно было пообщаться.
Взглядом Розье уткнулся в пол, чтобы свет не бил так по глазам. Она отчего-то все равно не уходила, второй раз за ночь представляя шанс пошутить про исключительную приятность его компании. 
Тогда он наконец заговорил:
- Если бы я тогда действительно был прав, то не удостоился бы сейчас чести вести эту беседу. Тебе никто не говорил, что лучший свидетель - мертвый свидетель?
Только я знаю, что ты не убьешь меня, Ральфс. Я точно это знаю.
Он продолжает незаинтересованно скользить взглядом по полу, в конце концов, что такого интересного можно сейчас увидеть в ее лице. Можно подумать, он мимику Ральфс не видел во всей красе.
Если ваш корабль тонет, соглашайтесь быть капитаном наспех сколоченного плота. Это лучше, чем кормить рыб...
- Я приму твои извинения. От лица своей семьи. Если ты немедленно вернешь мне палочку. Я даже могу уступить. Оставь ее у входа, - Будет тебе фора. Разве это так непохоже на твою справедливость? У тебя будет шанс сбежать, а у меня - избежать приятных встреч с аврорами и местными жителями. И конечно, отловить тебя.
Он делает паузу и до боли закусывает губу, чтобы не сорваться. Как будто это хоть раз помогало.
Будь ты проклята.
Раз. Два. Три.
Розье резко вскидывает голову и упирается в нее взглядом.
- А знаешь, что я сделаю потом? Я расскажу всем, у кого есть вопросы к неизвестному писаке-революционеру, кто ты такая. Как быстро тебя найдут? Даже готов выслушать пожелания. Кому мне рассказать первому? Аврорату? Или, может быть, отправить сову прямо мистеру Руквуду? Что скажешь, Ральфс?
...И если вы можете ступить на плот, не прыгайте в воду с камнем на шее. Не стоит, честное слово.