Лето – удивительное время года. Конечно, в какой-то степени каждый из четырех сезонов можно назвать самым красивым или самым приятным в зависимости от пристрастий, но даже Андромеда, более всего любившая осень, пору спелых яблок и рябины, не могла отрицать очарования лета. О, эти бесконечно прекрасные вересковые поля, вид на которые выходил из окна комнаты Теда и Меды, эти запахи полевых и садовых цветов, гармонично сосуществующие вместе, это ослепительно яркое солнце, свет которого трудно вынести тем, кто привык беречь свою аристократическую бледность рук, эти раскидистые кроны высоких деревьев, под которыми можно уснуть под тихий шепот трав и листьев. В самом деле – что может быть краше лета?
-Я люблю лето за то, что почти все время светло, - сказала однажды Дора, тем самым назвав первую, едва ли не самую главную после «летом тепло» прелесть этого времени года, - а потому можно позже ложиться спать.
Светло. А, как говорят, если во тьме нас могут подстерегать беды, ожидая своего часа, то днем, средь бела дня – никогда. Пожалуй, это утверждение можно было бы поставить под сомнение, учитывая то неспокойное время, в которое мы сейчас живем, но давайте закроем глаза на это и вообразим, что, пока за горизонт не зашел последний луч солнца, нам не страшно ничто.
- Спасибо, с ними все хорошо, - начала отвечать на вопрос Гестия, сама светившая едва ли не ярче всякого солнца, - папа сам не унывает и другим не дает, несмотря на то, что дела у Аврората в последнее время не всегда идут хорошо. Хочет взвалить на себя и мои поручения, а я этому всячески сопротивляюсь. А мама... о, на ней держится весь дом. Мы с папой постоянно пропадаем на работе. Она так переживает, когда кто-нибудь из нас или мы оба задерживаемся, сама знаешь, как сейчас неспокойно... – сказала Гестия, и Андромеда снова вспомнила о письме, пришедшем ей только что.
-Как я ее понимаю, Гестия, - подумала Андромеда, но ничем не выдала свои мысли, а лишь кивнула подруге, которая, кажется, поняла, что затронула, быть может, и актуальную, но трудную тему, на которую легко говорить, только если она тебя не коснулась, но невыносимо, когда твоего самого дорогого человека.
К счастью, беседа Гестии и Меды плавно перешла в другое русло: первая спросила подругу о том, почему они с Тедом и Дорой так давно не были в гостях у Джонсов, чем заставила миссис Тонкс немного смутиться.
Смутиться не потому, что Андромеде не хотелось навестить миссис Джонс, но было страшно в этом признаться, а как раз наоборот. Причина лежала в том, что менее всего Меда хотела, чтобы то бремя, что лежало на плечах Андромеды и Теда, хоть каким-то образом коснулось дорогих ей людей, а мистера и миссис Джонс можно было назвать именно такими. И неужели стоит врать, говоря о том, что «у нас нет времени», когда это будет не более чем постыдной ложью?
-Понимаешь, Гестия, - начала Меда и замолкла, подбирая слова.
Чашка Андромеды опустилась на блюдце так тихо, словно ее, а не Меду учили все эти годы манерам и хорошему тону.
-Если бы дело было только в желании и времени, я бы, имея первое, нашла второе, и, не задумываясь, навестила вас, не дожидаясь повторного приглашения. Но не всегда получается сделать так, как хочется. Поддержка со стороны чистокровной знати, может, и не сильно тебя интересует, но, поверь, никогда не помешает, - она внимательно смотрела подруге в глаза, надеясь, что та поймет ее без лишних слов и не станет убеждать в обратном тому, о чем Меда только что говорила, - например… Ты же, полагаю, и сама осознаешь, что с Элеонорой Эйвери у вас возникнут проблемы, связанные с ее фамилией и происхождением.
Они еще о чем-то тихо поговорили, трудно сказать, о чем, потому что их было едва слышно, после чего Меда вспомнила, что это моветон – разговаривать лишь с одним гостем, да еще и на пониженных тонах, а потому обратилась к гостьям, в частности к Лили и Эммилин, которые развлекали Дору на диване.
-Вы не устали, милые дамы? Может быть, еще чаю?
Впрочем, кто кого развлекал – это вопрос довольно спорный, учитывая то, как заливисто смеялись все трое, можно было подумать, что Дора выступает там не в роли ребенка, которого надо чем-то занять, пока взрослые заняты, а в роли местной заводилы, которая развлекает гостей самыми разными способами.
-Бедные Эммилин и Лили, они не знали, на что подписались, когда шли к нам, - подумала Андромеда, устав напоминать дочери о том, что надоедать взрослым – дурная привычка, которой страдают только «невоспитанные дети». Впрочем, казалось, что самих девушек ничуть не тяготит общение с Нимфадорой, напротив, забавляет.
Вскоре к их компании присоединилась Молли, которая перед этим недолгое время проговорила с Кэтрин Стюарт.
-Интересно, а она мечтает о дочери? – неожиданно подумала Меда, глядя на то, как Молли нежно гладит Дору по голове и разговаривает с ней.
Вскоре пробило десять. Трудно сказать, долго или быстро прошли эти четыре часа с момента встречи. Пожалуй, если бы не письмо, принесенное летним резким ветром в тихий и спокойный дом Тонксов, то вечер можно было бы назвать замечательным. Вот только это вечное «если бы не», которому положено быть исключением, но вошедшее в нашу жизнь, мешало Андромеде наслаждаться разговорами в гостиной, не кидая взгляды ни на часы, ни на дверь, скрипа которой она очень ждала.
-О, кажется, мне пора, - сказал кто-то из девушек, и следом за ней из дома Тонксов потянулись остальные. Так бывало всегда: стоило кому-то одному обронить предложение расходиться, как все остальные тут же вспоминают о своих неотложных делах, усталости, некормленных членах семьи и так далее.
По правде сказать, сама Андромеда пребывала в странном настроении: с одной стороны она как никогда боялась оказаться брошенной сейчас, в ту минуту, когда ей предстояло объяснить Доре, «где папа», а главное, понять это самой.
-Если что-то случится, ты можешь обратиться ко мне в любое время дня и ночи, - сказал ей однажды Бенджи, и сама Меда понимала, что если в ее жизни случится что-то такое, о чем не хочется даже думать, она, не задумываясь о гордости, обратится за помощью.
С другой стороны, привычка держать все в себе неистребима, а потому Андромеда изо всех сил старалась держать маску спокойствия и доброжелательности, и, задержись гости еще хотя бы на полчаса, ее спокойствию мог прийти бы конец, а это означало бы едва ли не конец света. А плакать при людях, пускай, родных – еще один признак дурного тона.
-До свидания, мисс… Кэтрин, - сказала Меда, так и не поняв, что это было: «мисс Кэтрин» или исправленное «мисс» на «Кэтрин», улыбнулась девушке и тихо сказала ей, - берегите себя.
Андромеда еще раз взглянула на эту светловолосую, голубоглазую, как пишут обычно в сказках, волшебницу и подумала о том, что они еще встретятся. Всенепременно. Недаром эта милая, скромная девушка в легкой тунике, развевавшейся на холодном ветру, всего за пару дней вошла в жизнь Тонксов, преступив порог их дома, что дорогого стоит.
-Молли, мы с Тедом все еще ждем, пока Артур зайдет к нам домой и наконец-то заберет старый магнитофон! Он занимает неприлично много места, а толку все равно никакого, - сказала Меда, улыбнувшись миссис Уизли, - до свидания. Скоро увидимся. Спасибо, что нашла время прийти к нам. Артуру и мальчишкам привет. Лили, Эммилин, передавайте привет Марлен. О, да, Эммилин, я надеюсь, это последний раз, когда ты падаешь в обморок и не идешь к колдомедику? Лили, проследи за ней. Приходите еще, я была вас рада видеть, - сказала Меда и бросила взгляд на сонную, но сидящую рядом дочь, - а Нимфадора, кажется, особенно.
Настала очередь прощаться с Гестией.
-Удачи, Гестия. Спасибо, что пришла. Передавай от нас всех что-нибудь хорошее мистеру и миссис Джонс, - сказала Меда и улыбнулась.
Вскоре после непродолжительных прощаний и поцелуев каждая из гостей Андромеды аппарировала к себе домой, и только Кэтрин с Гестией трансгрессировали вместе.
И пусть у всех все будет хорошо, - подумала Андромеда, облокотившись на дверь, которую она закрыла после последнего хлопка аппарации.
Однако это «хорошо» никак не приходило к Меде, и та, укладывая возбужденную весельем с гостями Дору и позже убирая со стола, думала лишь об одном.
Рабочий день в Министерстве давно кончился… Что можно так долго делать там?.. Почерк, конечно, его, но вдруг писал не он… К кому можно обратиться? – мысли сменяли одна другую, и только монотонная работа, которой она постаралась себя занять, не позволяла раскиснуть, - если к полуночи ничего не изменится, я обращусь в Орден.
Часы показывали без четверти одиннадцать. О, как хотелось сорваться прямо сейчас и кинуться к какому-нибудь члену Ордена, например, к Бенджи, и умолять о помощи. Узнать, найти, выяснить – хоть что-нибудь.
Нельзя пойти на поводу у эмоций, - этим она себя останавливала, потому что проиграть самой себе в испытании на волю и выдержку крайне обидно.
Вскоре и домашние дела кончились, и даже Дора не решилась спускаться второй раз с вопросом: «А когда придет папа?», что говорило о том, что, скорее всего, она уснула.
Пожалуйста, - подумала Андромеда, обращаясь неведомо к кому.
И, кажется, на ее просьбу ответили. Раздался знакомый скрип калитки, после чего Меда вскочила и кинулась к двери, боясь, что она увидит там не Теда, а того, кто принесет ей дурную весть. Резко открыв дверь, она выбежала на улицу и, забыв об осторожности, кинулась навстречу идущему ей человеку.
-Я знал, что ты не спишь, но надеялся, что это не так, - послышался знакомый ей голос. Голос человека, без которого она не смогла бы жить дальше, - все хорошо. Я потом все объясню.
Игра окончена. Локация свободна.
