1 июля 1979 г.

Медленно-медленно дверь в комнату начала отворяться. Римус боялся уронить поднос, на котором присутствовала чашка чая, лекарства и немного еды на случай, если пленница уже очнется и будет голодна. Всё-таки было уже пора ей хоть немного оклематься. По сути, девушка нуждалась в профессиональной помощи, ей бы в больнице святого Мунго сейчас быть, а не здесь. Но Орден решил иначе. Люпину это все не слишком нравилось. Конечно, они Пожирателей ловят не каждый день, и возможность допросить их о чем-то в отсутствии Авроров, не участвующих в деятельности организации, а, следовательно, и не посвященных во все секреты и тонкости, предоставляется исключительно редко... Тем не менее, что толку в раненом человеке, не способном и слова сказать? Да еще и девушка, тем ее жальче. А вдруг бы она умерла, пока они ее доставляли в дом Лунатика? Это же какой грех бы тогда на душу пришлось взять? Пожиратели смерти - враги, безусловно, но мы-то должны вести себя по-человечески. Именно следуя таким соображениям Римус постарался обеспечить даме комфорт. Вот уже две ночи он ютился на не слишком удобном диванчике в гостиной, уступив свою кровать Пожирательнице. Люпин почти все время был рядом с девушкой, и когда она вдруг начинала сквозь сон морщиться и постанывать от боли, парень облегчал ее муки обезболивающим заклинанием. Также он вливал ей в рот лекарства и втирал в раны мази, которые дала медицинская сестра Хогвартса. Больше Лунатик особо ничем  помочь не мог в силу того, что его познания в колдомедицине не были настолько велики. Вопрос еще заключался в том, что с Пожирательницей делать завтра, когда выходные закончатся. Куда ее девать? Не оставлять же здесь одну. Сможет ли кто-то, так сказать, подежурить вместо него, или же  для пленницы выберут новую темницу?
С этими тревожными мыслями Римус и вошел в спальню. Поднос слегка качнулся в его руках от легкой неожиданности. Девушка все-таки, наконец, пришла в себя и сейчас она, нахмурившись, смотрела на собственную руку, на то место, где красовалась Пожирательская метка. Парень поспешил поставить свою ношу на тумбочку и присел на краешек кровати.
– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит? – в тоне Лунатика было неподдельное беспокойство.

Девушка проявила неразумную в данный момент для своего состояния активность. Похоже, настроена она была несколько агрессивно. А может, ей попросту было страшно. Неудивительно. Римус бы тоже на её месте пребывал бы в полной растерянности, окажись он в незнакомом месте в чужой постели.
- Кто... Такой? Зачем здесь... Держите?
Вроде бы, вполне резонный вопрос в данной ситуации, да только ответить на него необходимо «правильно», чтобы, не дай Мерлин, не вызвать у дамы не ту реакцию.
Люпин решил действовать мягко. Суровые пытки, направленные на выбивание из жертвы всей необходимой информации, – не метод Ордена Феникса. По крайней мере, Лунатик надеялся, что Орден не будет прибегать к подобной жестокости вне поля боя.
Я всё объясню, только успокойтесь, пожалуйста. Вы ещё слишком слабы и вам не стоит волноваться. Лучше выпейте чай, пока он не остыл, съешьте бутерброды и шоколадку. - Люпин кивнул на поднос.
Шоколад очень помогает, придаёт сил. Да и лекарства всё же лучше принимать не на голодный желудок. Прошу вас, ешьте, не смущайтесь, не отравлено, могу даже продемонстрировать на себе, если хотите. Парень встал, отломил маленький кусочек от одного из бутербродов и спокойно сжевал его.  Ешьте, а я расскажу всё по порядку.
Римус опёрся спиной к шкафу, глубоко вздохнул и начал лгать. Он не любил это, по большому счёту, противное дело, но жизнь с самого детства приучила его темнить, не договаривать, скрывать правду.
- В субботу на заре я отправился за травами в Запретный лес. Хотел также собрать немного утренней росы. За неё очень даже неплохо платят. Я выбрел на одну из привычных мне полян и нашёл там вас. Вы были без сознания и довольно-таки серьёзно ранены. Как я мог оставить вас? Вы бы погибли. Вас могли растерзать твари, которых в лесу предостаточно. Сначала я хотел доставить вас в больницу святого Мунго, однако…
Римус сделал многозначительную паузу и взглядом скользнул по руке девушки
Однако я увидел метку… его метку. И потому решил так не поступать… Колдомедики обязательно бы всё поняли и сообщили куда следует.
Вместо этого мы трансгрессировали сюда. Это мой дом, вы, можно сказать, находитесь у меня в гостях. Я Джон Смит. Приятно познакомиться. Не беспокойтесь, я умею хранить чужие тайны. Могу я теперь узнать, как зовут вас и как вы оказались в лесу?

Несмотря на заверения Римуса, дама не притронулась к пище. Была ли это простая осторожность, отсутствие аппетита, или же у неё имелась иная причина, Лунатик выяснять не стал, но про себя отметил, что напрасно дама так, ей, в самом деле, необходимо набираться сил. Однако пила она жадно. Чтобы пожирательница в полной мере могла утолить свою жажду, Лунатик взял с подоконника графин с водой  и переставил его на поднос.
– Хотя бы пейте побольше, мисс, раз уж еда сейчас не по душе…
Когда парень начал объяснять ситуацию, пленница вдруг взволновалась на слове «суббота» - В субботу? - А какой сейчас день?
Воскресенье, всего лишь воскресенье, – поспешил успокоить девушку Люпин. – Вы проспали чуть больше суток. Не беспокойтесь, вам вредно сейчас волноваться. Что бы ни было у вас намечено, я уверен, что жизнь и здоровье куда важнее.
Интересно, сколько бы зла она смогла совершить за всё то время, что провела здесь, если бы была здорова? – от такой мысли на душе как-то сразу похолодало.  Действительно, если рассматривать ситуацию под этим углом, выходило, что, удерживая сейчас эту девушку в плену, Римус, возможно, спасал чьи-нибудь невинные души.
- Меня зовут Анна Джонс, – представилась пленница. Имя её было довольно-таки простым, нисколько не вычурным, даже вполне маггловским, и поэтому казалось не вполне подходящим для Пожирательницы смерти, ведь у чистокровных волшебников имена обычно совершенно иные.  Римус уже сам себя в душе «похвалил» за Джона Смита. Наверняка эта «Анна» догадалась, что он лукавит, и слукавила в ответ. Может, ещё не поздно исправить свою ошибку?   - И я благодарна вам за мое спасение, не каждый решится скрыть у себя в доме Пожирателя смерти. Я даже не знаю, чем смогу отблагодарить вас...
В этих фразах Римус уловил, за что уцепиться для дальнейшего продолжения диалога и уже подобрал подходящие фразы, но всё же подождал, пока девушка ответит на все его вопросы.
– О, должно быть, это ужасное состояние, когда мозг не в состоянии вспомнить столь важные вещи… А что до благодарности, как бы это сказать…по правде, я на самом деле даже рад, что всё так обернулось. Не поймите меня неправильно, я глубоко сочувствую вам и желаю, чтобы все ваши раны поскорее затянулись. Дело тут в другом... Меня интересует организация пожирателей смерти. Я крайне лояльно отношусь к вашим действиям. И вряд ли мой интерес можно назвать праздным любопытством. Вы наверняка сразу же поняли, что моё имя вовсе не Джон, да и фамилия не Смит, смею предположить, что Анна Джонс тоже псевдоним, однако не думаю вас упрекать в его использовании.  По большому счёту имена не так уж важны, важно лишь то, кто мы есть. Вы пожирательница смерти, а я изгой общества. Люпин тяжело вздохнул и вымолвил первое и единственное правдивое слово в своей длинной речи.
- Оборотень... – собственный голос болью отозвался в сердце Лунатика. -
Любой магглорождённый может счесть меня ниже себя, пусть в моих жилах течёт чистая кровь. Я считаю, что это неправильно. По крайней мере, добровольно я не осквернил бы свои гены ничем недостойным…
Странное и неприятное ощущение было на душе у Римуса. Так бывает, когда говоришь вовсе не то, что думаешь, или совершаешь нехарактерные для себя поступки. Но что тут оставалось делать? Чтобы выведать хоть что-нибудь у врага, лучше всего притвориться, что ты на его стороне.
– На самом деле я бы хотел хоть чем-то быть вам полезным…

- Оборотень, которому интересна структура организации Пожирателей смерти.
Казалось, подобная мысль не хотела усваиваться в сознании девушки, раз ей пришлось произнести это вслух. На самом деле пожирательница выглядела плохо и явно страдала от боли. Люпину очень хотелось ей помочь, очень, но пока он не смел ни применить обезболивающее заклинание, ни предложить принять лекарство. Вдруг она испугается или вспылит. О том, что вообще по-хорошему не мешало бы сопроводить даму в душ, Лунатик и думать боялся. В столь деликатном деле здорово бы пригодилась помощь какой-нибудь девушки, состоящей в ордене. Например, Эммилин, она ведь колдомедик. Если бы Лин сейчас была рядом… Светлый образ подруги предстал на мгновение перед глазами.
Что же, «Анна» хотя бы наконец-то взяла бутерброд. Вот и хорошо, – подумал парень. – Теперь, может, будет проще её вылечить. Значит, деваться ей некуда, значит, есть надежда хоть на небольшую толику доверия с её стороны.
Так что Римус продолжил попытки уверить Пожирательницу в том, что он ей друг и благожелатель.
– Да, я неравнодушен к вашей деятельности. Что же здесь такого? Я ведь не всегда в своей звериной форме. Я ведь прежде всего человек. А каждый человек имеет какие-то  интересы. Разве нет?
Однако эти фразы девушку нисколечко не убедили. Она походила на раненую львицу, которой добрый лесник пытался предложить мясо.
– Итак... Джон Смит. Раз уж мы назвались этими именами, полагаю, что и обращаться будем по ним друг к другу, потому что, и в самом деле, они не так уж и важны.
Парень кивнул. Мерлин с ними, с этими подлинными именами. Пока этот вопрос не принципиален, куда важнее доказать расположение и благие намерения.
– Вы хотите знать об организации Пожирателей смерти. Наверное, вы и сами понимаете, что доверять вам мне нет смысла. Допустим, вы спасли меня. Допустим, вы и вправду оборотень...
Сколько сомнения было в этих словах. Как бы всё крахом не пошло. Переходить к другим мерам, к другому обращению с человеком – нет, ни за что. Только не сейчас. Римус уже жалел, что заикнулся так сразу о своём неравнодушии к Пожирателям и желании приобщиться к ним. Лунатик чувствовал себя чуть ли не бараном, пытающимся хилыми рогами разнести на кусочки каменную изгородь.
– Но с какой стати вы обратились именно ко мне? Того, что я Пожиратель смерти, явно недостаточно. В основном Пожиратели приходят САМИ. Если уж вы спрашиваете об организации, то, скорее всего, имеете представление о том, КТО ТАКОЙ Темный Лорд. Вы считаете, что любой может прийти к нему и стать Пожирателем?  Так вот. Вы ошибаетесь, причем глубоко.
– А к кому мне было ещё обращаться? – развёл юноша руками. – Ведь я не имею возможности каждый день свободно общаться с представителями вашей организации и как раз прекрасно понимаю, Анна, что вот так просто взять и прийти к вашему хозяину и предложить свои услуги у меня не получится. Я, как это ни странно, пока ещё хочу жить… Мне всего лишь 19 лет. – Тон юноши был максимально убедительным, ведь все произнесённые им слова по сути не являлись ложью. Однако вердикт оставался по-прежнему неутешительным.
– Рассказывать что-то бОльшее я не стану. Вам нет причин доверять мне, мне нет причин доверять вам. Я даже свою волшебную палочку рядом не вижу. Понимаю, меры предосторожности, но все же? Авада Кедавра – не мой конек. Ух.
Ну, конечно же, любой волшебник всегда беспокоится о том, где его главный колдовской инструмент. Было бы странно, коль «Анна Джонс» не вспомнила бы о волшебной палочке, даже несмотря на свою частичную амнезию.
Римус слегка вздрогнул, когда из уст Пожирательницы прозвучало «Авада Кедавра». Какое неимоверное счастье, что просто так, без оружия, смертельное проклятье не работает. Лунатик уже хотел оправдаться насчёт палочки, но не успел, потому что девушка почему-то неожиданно перевела разговор на тему школы.
– Вы в Хогвартсе учились?
Наверно, это можно счесть за спасение. Палочка Анны находилась у Римуса, однако её состояние, как и состояние самой Джонс, оставляло желать лучшего. Так что парень не горел желанием показывать хозяйке её потрёпанную вещь. И вообще замечательно, что появилась возможность отвлечься от Пожирателей хотя бы на время. Рассказывать правду? Что да, учился, будучи столь опасным субъектом, для жизней остальных школьников? Кажется, это неправильно. Дамблдор не должен был его оставлять. Несмотря на все меры предосторожности, предпринятые директором, какая-нибудь трагедия всё равно могла произойти. Она и впрямь едва не произошла, если вспомнить тот самый злополучный случай со Снейпом. Люпин не простил бы  себе смерти слизеринца. Собственно, руководствуясь желанием отвести от Дамблдора любую ответственность за принятие в Хогвартс оборотня, Лунатик поведал «Анне» очередную легенду. Это была чужая история, которую Римусу рассказал когда-то сам директор. Но, если бы не доброта Альбуса, то, кто знает, возможно, и сам Люпин сейчас находился бы не в лучшем положении, чем герой сего повествования.
– Учился… Да, конечно.  Пока мог…Золотое было время. Но я совершил самую большую ошибку в своей жизни. На 3-ем курсе пошёл один гулять в запретный лес, ночью, на спор. И проиграл свою жизнь. Дурак я был. Думал, что опасные твари – это всего лишь сказки для отпугивания малышни. Там на меня и напал оборотень. До сих пор по ночам я слышу его жуткий вой и вижу горящие лютым огоньком глаза.
А вот про ночные кошмары юноша говорил чистую правду. В голосе даже мелькнула натуральная злость и досада. Фенрир Сивый оставил о себе неизгладимое впечатление.
– Так вот... Мне пришлось убраться из школы. Не приспособлена она для обучения таких, как я. Когда школьные друзья узнали истинную причину моего ухода, они отвернулись от меня. Перестали писать. Магическому искусству обучался у отца, пока он был жив. И сам книжки читал. Но в моём жалком существовании нет ничего особо хорошего. Я одинок и беден. Взгляните на обстановку этой комнаты, Анна. Шкаф, на который я столь отважно сейчас опираюсь, да он же на ладан дышит. Шторы старые, молью поеденные. А кровать вам наверняка кажется ужасно жёсткой.
Что уж говорить, дом у Люпина был не ахти, но он старался об этом не задумываться лишний раз и довольствоваться тем, что есть, подобно аскету. Хотя на самом деле в глубине души он прятал свои переживания не только по поводу своей звериной сути, но и по поводу собственной бедности.

Пока Римус вёл повествование, пленница молчала и вела себя достаточно спокойно, так что парень даже немного расслабился. Но вдруг она сделала выпад и, схватив Лунатика за ворот рубашки, притянула к себе. Откуда? Откуда у раненой девушки взялось столько сил? Необъяснимо, но факт.
- Но еще больше я не люблю, когда мне врут,  - заявила мисс Джонс.
А ведь Люпин знал, что ложь – не совсем его конёк. В этот раз не вышло. Кривая и неприятная усмешка была красноречивей всех слов, что произносила пожирательница, и в момент, когда Римус увидел её, он сразу стал меньше сочувствовать «Анне». И дело было не только в том, что ухмыльнулась девушка именно на слове «оборотень». В подобном выражении лица проявлялось всё то зло, что таила душа человека. Если Римус был зверем не по доброй воле, то «Анна» - по собственному выбору. Она не верила его словам. Что ж, она была права. Пускай у Люпина  насчитывалось немало поводов ненавидеть этот мир, ровно столько же причин он имел, чтобы любить его всем сердцем, и потому он никогда бы не изуродовал своё тело и свой дух тёмной меткой, что маячила у него в данный момент перед самым носом.
- Нет, я больше ни слова тебе не скажу, пока ты врешь. Можешь пытать меня, но больше ничего не услышишь.
Лунатик, тяжело вздыхая, потянулся за своей волшебной палочкой.
– Бог свидетель, я не хотел, чтобы всё повернулось именно так, – произнёс юноша, извлекая древко из внутреннего кармана пиджака.
Ligatus! Mortise! – Руки и ноги девушки оказались скованными. Это было не только в целях безопасности, но и во благо самой пожирательницы, ибо она вела себя слишком уж активно, что, несомненно, могло ей повредить, а Римус всё-таки не колдомедик. Случись беда, его помощи может оказаться недостаточно.
– Ты пленница, а этот дом – твоя тюрьма. Как пожелаешь, можешь молчать. Я не стану пытать тебя. А вот заставлять есть, пить и принимать лекарства – буду, не сомневайся. Но как только твоё здоровье улучшится – ты отправишься в Азкабан. Ты хотела услышать это? Пусть будет по-твоему,   - прежний довольно мягкий тон Люпина сменился на куда более резкий.
– Ах да, ты ведь хотела ещё кое-что знать…  
Лунатик открыл дверцу шкафа и пошарил рукой на его верхней полке, где стояли коробки, наполненные разнообразными не полезными в хозяйстве вещами – этакие коробки воспоминаний, хранящие альбомы со старыми колдографиями, письма и иные подобные предметы. На кровать к «Анне» упало несколько обломков, которые раньше составляли единое целое и назывались – волшебная палочка Айрис Симпкин.
– Собственно, вот. Не надо так смотреть, не я её сломал. Она раскололась ещё в Запретном лесу, где ты действительно была, и где тебя бросили умирать как последнюю шавку твои соратники. 
По крайней мере, именно так Римус понял по рассказу Джеймса и Лили, доставивших девушку на его попечение. Теперь можно сообщить друзьям, что пожирательница очнулась. Нужно ведь собраться и обсудить, что делать с ней дальше. Дамблдор, кажется, не давал никаких указаний по этому поводу. Но ведь принять какое-то более-менее конкретное решение просто необходимо, по крайней мере, касательно того, где и как девушку удерживать дальше.
Присаживаясь на край постели, что теперь было вполне безопасно, поскольку «Анна» со скованными конечностями не могла ему повредить, Люпин отметил ещё один значимый для него самого факт: – Значит, ты меня помнишь... Признаюсь, твоё лицо мне тоже кажется знакомым, но видел я его не в школе. 
Действительно, что-то мелькало в сознании, но Люпин не мог ухватиться за ниточку.