По гулким коридорам Министерства Магии торопливо шагал человек, чьи шаги эхом отскакивали от стен. Даже ненормированный рабочий день журналиста завершился некоторое время назад, а Ксенофилиус Лавгуд еще не добрался до дома. Асинхронно мерцающие огоньки света по периметру коридора сбивали юношу с ритмичного шага, заставляя переходить на почти танцевальные па: три шага вправо, два влево, и все лишь ради того, чтобы обойти очередную тень. Молодой человек по случаю хорошего настроения затеял салки с темнотой, разлитой по опустевшим помещениям этажа, стараясь не наступать в затененные квадраты пола. Проблемы у них тут, на четвертом уровне, с ночным освещением. Отдел магических происшествий и катастроф, наряду с остальными подразделениями Министерства расположенный в здании, Ксено посещал довольно часто не только по рабочим вопросам, но и забегая на пятиминутный огонек узнать последние новости. Отношения его с некоторыми «катастрофическими» работниками, чуть-чуть преувеличив, даже можно было назвать приятельскими.
Вот и нынешняя пятница не обошлась без визита двумя этажами выше. Обмен информацией между подразделениями Министерства Магии и газетой «Ежедневный пророк», курируемой вышеупомянутым органом государственного управления, не воспрещались и даже приветствовались руководством обоих структур. Разумеется, в тщательно выверенных количествах. Алфорд Барлоу, один из знакомых Ксенофилиусу чиновников, любезно сообщил журналисту пару полезных и море разливанное бесполезных фактов. Во всяком случае, новость о том, что в отделе, где работал Барлоу, уже третий раз за полгода меняется начальник, Ксено не особенно заинтересовала.
В течение дня, появляясь в родной редакции, маг еще пару раз в буквальном смысле слова забегал на четвертый этаж, итогом чего стала забытая в кабинете Алфорда дорожная мантия, неизвестно за каким крыксом прихваченная из дома утром. Обнаружилась потеря, естественно, только вечером, когда уставший, но довольный проделанной работой Лавгуд дописал статью и собрался уходить. С недавних пор юноша старался не брать домой незавершенных дел и заданий, предпочитая оставлять мысли о работе за порогом редакции. В большинстве случаев мне это даже удается. Можно было не возвращаться за верхней одеждой, если бы не оставленный в одном из ее карманов блокнот с важными записями, имеющими все шансы понадобиться завтрашним утром, которое Ксено намеревался начать не с прихода в «Пророк». Как любил повторять в подобных случаях декан Когтеврана, «… а палочку волшебную ты в башне не забыл?!».
Плохо освещенный коридор вывел юношу к лифтам. Вызвав какой-то из безумных министерских лифтов, Ксенофилиус перекинул мантию через плечо и нащупал в кармане кроме блокнота еще овальной формы сверток с загадочным содержимым. Мельком подумав о необходимости провести инвентаризацию собственной одежды, репортер услышал мелодичное позвякивание: подъемник прибыл. Молодой человек так торопился домой, что забыл даже об обыкновении пропускать несколько лифтов, а войдя внутрь, сразу обратил внимании на припозднившегося, как и он сам, работника Министерства, стоявшего ближе к правой стенке. Не разглядывая, кого случай назначил ему в недолгие попутчики, Ксено крепко взялся за специальный поручень, иным образом в своеобразных лифтах этого здания ездить было небезопасно.

Звуки явно нечеловеческого происхождения, еле различимые расслабленным слухом, игра света, несколько секунд ожидания продолжения движения – и кабина лифта остановилась. Вечер преподнес очередной сюрприз, не то чтобы ужасный, но и приятным его не назовешь. Ксенофилиус продолжал стоять на месте, по-прежнему держась за поручень все еще в надежде, что лифт передумает. Созданные для быстрого перемещения по этажам, они словно сопротивлялись прямому своему назначению, норовя устроить каверзу пассажирам. Магические лифты показывали характер, как упрямые лошадки или эльфы-пакостники.
Когда молодой человек все-таки понял, что так просто домой он сегодня не попадет, ситуация перестала напрягать. Мигающий свет слегка раздражал взгляд, а в целом паниковать или предпринимать что-либо не было смысла, по крайней мере, Ксено решил так. Его попутчик, мужчина представительного вида, похожий на чиновника высокого ранга, и скорее всего им являющийся, одарил журналиста внимательным взглядом, но не произнес ни слова. Природа этого взгляда осталась для Ксено загадкой. Впрочем, ломать голову над этим не было смысла, уж лучше бы придумать, как вернуть лифт в рабочее состояние. Лавгуд ни разу не слышал о том, чтобы лифты Министерства Магии серьезно ломались, зато неоднократно выслушивал жалобы того же Алфорда Барлоу на перебои в их работе, да и сам, бывало, сталкивался с этим. Молодой человек слегка поменял положение тела, прислонившись к стене. Отчасти это было продиктовано любопытством в отношении попутчика и попыткой разглядеть того в неверном свете – как раз наступил период просветления. Оба молчали. Тишина была для Ксено естественной средой: в ее заботливом окружении думалось легче, приходили в голову всяческие богатые идеи… Сейчас, однако, тишина не являлась абсолютной – где-то над головами мужчин тихо потрескивали осветительные приборы и раздавалось мерное гудение. Для разнообразия можно поговорить о чем-нибудь. Да или нет? Юноша решил не брать в расчет взгляд-занозу в свой адрес.
На вид мужчина был несколько старше Ксенофилиуса и казался знакомым ровно до той степени, как может быть знаком соученик по Хогвартсу с другого факультета и любой работник Министерства, с которым ты не сталкивался по служебной необходимости достаточно близко. То есть парень не знал или не помнил имени своего попутчика, но мог сталкиваться с ним в коридорах какого угодно этажа. Молодой человек слегка прокашлялся, перевел взгляд на потенциального собеседника и сказал:
– Эм… Хороший вечер, не так ли? – Отличное начало! Еще парочка любезностей про погоду или недавнее повышение цен на шкуру бумсланга – и разговор, считай, состоялся.
Атмосфера, прямо скажем, не располагала к приятной беседе, но Ксено неожиданно вспомнил последнее посещение больницы святого Мунго и знакомство с людьми, показавшими ему дорогу. Никогда не знаешь, где случится завести хорошее знакомство. Правда, облик соседа по несчастью настойчиво советовал не вторгаться на расстояние ближе двухсот метров, но этот факт также оказался нещадно проигнорирован.
– Как вы думаете, что случилось с лифтом? – после минутного молчания репортер продолжил в том же духе. В конце концов, они были навязаны друг другу по воле случая (вряд ли по чьей-то злой задумке!), и могли предоставить неловкой тишине завладеть ситуацией, но можно было и более продуктивно провести время. Если считать минуты странного монолога не потраченными впустую.

Ситуация по-прежнему не располагала к долговременному приятному знакомству, к тому же собеседник с невозмутимым видом совершенно очевидно давал понять, что беседа для него нежелательна. Нет, мужчина был вежлив, являл собой образец спокойствия, но и убийственной холодности, а в его интонациях отчетливо сквозила одна мысль: не трогайте меня, и мне не придется трогать вас. Все равно что он бы написал эти самые слова на табличке  и повесил себе на шею.
Ксенофилиус удивился пожеланию здоровья из уст попутчика. Я что, выгляжу больным? Надо будет дома спросить у Кэти. Самочувствие юноши было в полном порядке, и он вежливо ответил:
– Благодарю вас.
Впрочем, продолжить странный разговор в духе чаепития с мартовским кроликом показалось даже интересным. Попробовать, кажется, впервые в жизни напроситься на диалог и провести его в нейтральном ключе, как разговаривают все нормальные люди, – а почему нет? Не азарт, но любопытство теперь двигало Лавгудом. Сосед по лифту же, однако, противореча своему респектабельному внешнему виду, прямо-таки кричащему об абсолютной нормальности и благополучии, продолжал отвечать страннее некуда. – Рад за вас. А так и не скажешь. Контраст между содержанием фразы и ее безэмоциональностью позабавил Ксено. Молодой человек решил не обращать внимания на причуды попутчика, и было собрался спросить о роде занятий мага, но тот опередил журналиста, даже зачем-то уточнив свой интерес. – Вы здесь работаете? В Министерстве. – Небольшая пауза оттенила важность уточнения, словно Ксенофилиус мог и не догадаться – где именно.
Нет, что вы. Я работаю в этом лифте, разгоняю мозговых шмыгунов, чтобы не тревожили посетителей, – хотелось ответить юноше. Однако положение с каждой минутой становилось все более захватывающим, Ксено уже не замечал мигающего освежения, гудящего непонятьчего, и не торопился домой. Ему позарез необходимо оказалось разгадать попутчика. Своеобразный зуд.
– Я работаю в редакции «Ежедневного пророка» на втором уровне, – сказал Лавгуд. – Немного задержался, и вот попал в переплет вместе с вами. Как вы верно заметили, лифт, похоже, сломался, и в это время вряд ли стоит ждать быстрой помощи. – Парень перевел дух, рассеянно наблюдая за реакцией визави. Стоит представиться, или нет? Не раздумывая, он продолжил с легким кивком. – Не уверен, что вам это интересно знать… Меня зовут Ксенофилиус Лавгуд. – Неожиданно кабина дернулась, будто в попытке продолжить движение вниз, но тревога оказалась ложной. Репортер еще плотнее прислонился к стене, чтобы не упасть в случае повторной встряски, и продолжил. – Говорят, эти лифты живут своей жизнью. Их даже магическим воздействием не всегда можно привести в норму. – Тут Ксено начало казаться, что лицо собеседника постепенно приобретает страдальческое выражение, и он поспешил закончить тираду. – Но, наверное, все же есть смысл попытаться применить заклинание… Не Репаро точно – слишком сложный механизм. Двери тоже лучше не распечатывать, мало ли что.

Имя капризом судьбы посланного Ксенофилиусу в товарищи по несчастью мужчины сначала ничего не сказало репортеру. Прозвучало мимолетной фразой в сломанном лифте, и все. Ну, Люциус Малфой, и ладно. Однако, обдумывая насущную проблему выхода из замкнутого пространства, Ксено вспомнил, кто таков его попутчик. Не абы кто, а начальник бюро магического законодательства, это вам не фунт шоколадных лягушек! Громкая фамилия, высокая должность, именитое и уважаемое семейство, вот почему у него такой ухоженный вид, это же не просто Малфой, а лорд Малфой. Молодой человек проникся уважением к чиновнику, вероятно, насторожившемуся, узнав о профессии соседа, ведь всем известно, как пронырливы и беспардонны журналисты, но не показавшему вида. Прекрасная выдержка. Ксено улыбнулся про себя, подумав, сколько проблем мог принести практически любой из его коллег, окажись на месте Лавгуда сейчас. А мистер Малфой держался спокойно, только неестественно ровным голосом давал указания – начальник, что поделать?
Ксено пожал плечами и подошел к дверям лифта. Внимательно осмотрев их сверху донизу, он резюмировал – пытаться открыть действительно не стоит. Ни разжимать руками, ни использовать магию. Для первого сил не хватит, второе может причинить еще больший вред, чем Лавгуд и Малфой имеют на данный момент. Повернувшись к мужчине, Ксено объявил:
– Я не умею, и я не специалист. С дверьми ничего делать не буду – слишком опасно. Мистер Малфой, я оценил вашу иронию по достоинству, спасибо. – Он дружелюбно улыбнулся и продолжил. – Не ради гипотетической награды, а просто чтобы мы оба вернулись по домам раньше полуночи. – Здесь юноша вдруг сделал шутливый полупоклон в сторону чиновника, и добавил, – воспользовавшись вашим советом, перестаю стесняться и начинаю действовать. – В голову журналисту пришло единственное решение, к реализации которого он тут же и приступил. Сложив мантию и закатав рукава рубашки, Ксено задрал голову вверх, обратившись взглядом к вентиляционному люку. Оценил расстояние от поручня до люка, и порадовался своему высокому росту. Юноша не задумывался, что ему даст гимнастическое упражнение с риском для здоровья в качестве нагрузки, но и не собирался сидеть, сложа руки. Вон и попутчик намеки всяческие делает – как остаться равнодушным? Ксенофилиус еще прикинул, не стоит ли снять обувь, но отказался от этой идеи, как оскорбляющей честь и достоинство работников Министерства Магии, и приступил к задуманному. Он крепко взялся за поручень обеими руками, затем, примерившись, закинул одну ногу на металлическую конструкцию, уповая на ее прочность, и, перенеся вес тела с оставшейся пока на полу лифта ноги, подтянулся вверх. Таким образом, Ксено оказался стоящим двумя скользящими ногами на узком поручне, за который нормальные волшебники держатся вообще-то руками, опираясь о стену. Не позволяя себе думать о том, что в любой момент эта металлическая коробка может двинуться с места, не оглядываясь на мистера Малфоя, парень продвинулся чуть в сторону, чтобы оказаться как раз под решеткой люка, и, взявшись за выступ на нем, попробовал отодвинуть в сторону. Удивительно, но Лавгуду даже не пришлось прикладывать особенных усилий, словно он уже применил заклинание, чтобы облегчить себе задачу.
– Я собираюсь попасть в шахту лифта, – на всякий случай озвучил Ксено свой план Люциусу Малфою. Наверняка тому неважно, что и как будет делать репортер, лишь бы что-нибудь изменилось наконец, но сам он чувствовал себя так увереннее. Без резких движений Ксено вытянул руки на максимально возможную длину, оставив себя без подстраховки, и быстро, пока не потерял равновесие, вытолкнул загородку на крышу пассажирской кабины, а сам частично высунулся наружу в ожидании увидеть много интересного.

Ожидай Ксенофилиус увидеть иные миры, космические пространства и неведомых созданий, бороздящих эти самые пространства, он бы жутко разочаровался. Но, во-первых, Ксено умел не зацикливаться на неоправданных надеждах, а во-вторых, ничего необычного он и не предвкушал. Шахта лифта – самое неподходящее место для обитания фантастических зверушек, разведение в неволе среди тросов и металла противопоказано любой нервной животности, прячущей гнездовья от назойливых двуногих. Так! Ксено слегка покрутил головой, чтобы прийти в себя – до того увлекательные дали и перспективы открылись пред ним. Тем временем попутчик начал проявлять признаки нетерпеливости, что вообще-то было странно для сдержанного лорда и большой министерской шишки.
– А что вы будете делать дальше? – Будь журналист озорным подростком, вовсе необязательно даже волшебником, он дал бы ответ в духе «Что делать, что делать… Снимать штаны и бегать, конечно», но Лавгуд все-таки считал себя воспитанным и достаточно взрослым человеком, тем более находящимся в ситуации, когда особо не до шуток, да еще рядом с таким важным мужчиной. Поэтому какое-то время он попросту не знал, что сказать. Потому что причин своих действий, ну, тех причин, которые можно было озвучить, не находил. Или отметал как несерьезные. Взору Ксено открылось тускло освещенное пространство, опутанное какими-то проводами, шнурами, металлическими балками и трубами, на некоторых соединениях и пазах неритмично мерцали алым и синим огоньки примененных технических заклинаний. Естественно, парень совершенно не разбирался, что тут к чему и куда надо надавить, чтобы лифт поехал дальше без перебоев. Может, вообще надо сказать ласковое слово и погладить его по шерстке, кто знает… – Лавгуд улыбнулся забавной мысли, одновременно услышав из кабины смешок Люциуса Малфоя. Видимо, тому тоже что-то показалось настолько смешным, что не смог сдержаться, интересно было бы узнать, что. Но не спрашивать же! Ксено протянул свободную правую руку вперед и осторожно прикоснулся к одному из хитросплетений проводов, загадочно мерцавших как раз небесной синевой. Что-то ему показалось необычным, хотя с его подкованностью по части сложной техники любой винтик привидится инородным телом в механизме! Однако ж легкая тревога не отпускала юношу, и он уже более настойчиво провел рукой по шершавой поверхности клубка проводов, отчего пульсация сменила частоту, мелькая в глазах теперь уже ритмом вальса, а не менуэта. Никаких признаков неполадок, прорывов или повреждений, послуживших причиной остановки лифта. Не убирая ладони с тепловатой поверхности, Ксено собрался было обернуться к мистеру Малфою и оповестить того о своем полном провале, как ощутил под указательным и средним пальцами какое-то давление, а секунду спустя с изумлением смотрел на обыкновенную пикси, выбравшуюся откуда-то из глубин смотанных проводов. Создание зло пискнуло, шустро укусив Ксенофилиуса и тут же увернувшись в сторону от его раскрытой ладони. Сей же момент еще несколько особей летучей мелюзги, появившись будто из воздуха, атаковали неудачливого монтера.
В следующее мгновение кабина лифта в очередной треклятый раз дернулась и сделала вид, что собирается ехать вниз. – Черт! – Воскликнул Ксено, не сумев удержаться за край люка, и с ужасающим грохотом сверзился на пол, не успев даже смягчить свое падение. В первую минуту ему было больно, потом обидно и смешно одновременно, но хоть пикси отстали! Злобные существа не стали влетать в гостеприимно открытый проем, почуяли свободу перемещения, видимо. Молодой человек сидел на полу, держался за саднящее колено, которым нехило приложился во время приземления, и смеялся. Он слышал, что мистер Малфой сказал что-то в адрес лифта, вероятно, но не мог адекватно отреагировать. Только смеялся и указывал пальцем вверх, что должно было означать призыв повеселиться тоже, что чиновник, конечно, не захотел поддержать. Успокоившись, Ксено кое-как встал, поняв, что в ближайший дни слегка похромает, и внятно сказал:
– Там были корнуэлльские пикси. Прятались в механизмах. Возможно, потому лифт работает с перебоями. Только неясно, почему он все еще не в норме.

– Вы чего, и конфеты за меня есть будете?
– Ага!
***
– Эт че это, пирожки, что ли? Не хочется!
М/ф «Вовка в тридевятом царстве».

– Вы хорошо начали, поэтому я позволю вам же и продолжить это славное дело. Надеюсь, ваша палочка не сломалась во время падения?
Значит, применить нужное заклинание? Отчего-то мистер Малфой и не сомневается, что сия сфера волшебства мне известна. Впрочем, конечно, он не ошибается, да и не трудно это. Ксено улыбнулся озарившей его забавной задумке. В ответ на беспокойство о возможно сломанной волшебной палочке он потер лоб, обшарил все карманы, и обеспокоено обратился к попутчику:
– Кажется, она правда сломалась. Может, одолжите свою? Представление началось! Прежде чем лорд Малфой смог выразить праведное негодование столь наглым предложением, Ксенофилиус «отыскал» свою палочку и, встав в устойчивую позу – ноги на ширине плеч, правая рука поднята вверх, левая вытянута по шву – приступил к основной части действия.
– Как же это заклинание… Абракадабра! – Лавгуд с притворно-придурковатым видом интенсивно почесал в затылке. – А может, Сим-Салабим? – Ксено скосил и без того косящий глаз на Люциуса Малфоя. Интересно, на сколько хватит выдержки сего господина, и вернусь ли я домой целым и невредимым? – Внутренне усмехнулся парень, повернулся к спутнику, вздохнув вполне натурально, и жалобным тоном произнес:
– Что-то я проголодался. Чинить лифты – дело трудное, – вовремя заурчавший желудок подтвердил слова журналиста, и, не мешкая, Ксено вынул из внутреннего кармана мантии, поднятой с пола, бережно завернутую в салфетку… булочку. Ароматную булочку, вид которой наполнил душу Ксено радостью, а запах, казалось, пропитал замкнутое пространство лифта за считанные секунды. Молодой человек невозмутимо развернул салфетку и вонзил зубы в хлебобулочное изделие. Уже проглатывая первый кусок почти не жуя, репортер не преминул поинтересоваться:
– Хотите? Она свежая, с корицей, просто объедение! Смотрите, еще больше половины осталось, не стесняйтесь. – Продолжая совершать жевательные движения челюстями, юноша не отказал себе в удовольствии слегка подмигнуть мистеру Малфою. Ксено не чавкал, наслаждался действительно вкусной выпечкой (в середине оказалась начинка из абрикосового повидла) и делал вид, что такое поведение в порядке вещей. В самом деле, отчего бы не перекусить в застрявшем министерском лифте, раз уж на домашний ужин к любимой безнадежно опоздал? К тому же, начальник бюро магического законодательства также не отказал себе в маленькой радости чуть ранее вполне осмысленно иронизировать над Ксено. Может, он считал, что блаженный журналист со смешной неаристократической фамилией не распознает скрытых интонаций? Коли так, пусть теперь получает то, что и ожидал – клоуна, чей цирк уехал на гастроли без лучшего юмориста.
Закончив трапезу (попутчик никак не отреагировал на щедрое предложение Лавгуда), парень аккуратно вчетверо сложил салфетку и сунул ее обратно в карман – не сорить же в лифте! Настроение его улучшилось еще больше, теперь голод мало-мальски утолился, а выражение лица министерского работника стоило затеянного представления. Помолчав-поулыбавшись с минуту, Ксено решил наконец, что достаточно порезвился, и, приняв свой обыкновенно отсутствующий вид (по мнению окружающих, для юноши же это было вполне серьезным и даже сосредоточенным состоянием), вновь направил волшебную палочку в сторону открытого люка и произнес правильное заклинание:
– Пескипикси Пестерноми! – Лифт дернулся пару раз и, словно нехотя, но довольно плавно двинулся вниз. Было видно, как от хитросплетений механизмов во все стороны кидаются пикси. Ксено пришлось повторить заклятье еще трижды, прежде чем гомон и писк вредных созданий прекратились, а сами пикси исчезли в таинственной темноте шахты с гулкими хлопками. Очередной пасс палочки вернул крышку люка на место – строить не ломать, тут вполне обошлось без лифтолазания, а мелодичный женский голос, вдруг прорезавшись, объявил: «Уровень два. Отдел журналистики», подтверждая исправность подъемника. Вернулись туда, откуда начали. Ксенофилиус вновь обратился к Люциусу Малфою спокойным голосом:
– Зря вы отказались от булочки, было вкусно. А еще, знаете… Не каждый отнесется к высокой должности и знаменитой фамилии с пиететом. Простите мне мою маленькую шутку. Мы славно потренировали каждый свое оружие друг на друге.
Движение лифта замедлилось, и невидимая женщина сообщила, что они прибыли на первый уровень, собственно, к месту назначения. Лавгуд собрал свои вещи, аккуратно перекинул их через согнутую руку и приготовился выходить.