День был очень хорошим. Еще не открыв глаза, Кэтрин почувствовала, что проснулась в хорошем настроении и не совсем такой, какой была накануне. Она лежала в постели, ровно дыша и ощущая радость каждой клеточкой тела. Повела рукой чуть в сторону и дотронулась подушки Ксенофилиуса. Любимый ушел раньше, но все равно продолжал оставаться с ней. Каждая вещь в квартире, каждая причудливая картинка на стене, ворох газетных вырезок на столике, чашка - все помнило прикосновение его рук, его дыхание. Кэтрин притянула к себе его подушку, вдыхая теплый, родной аромат.
- Я тебя люблю... - Доверительно сказала девушка, нимало не смущаясь тому, что Ксенофилиуса рядом нет. Сказать это, начать с этого день было внутренней потребностью. Быть может, ее слова принесет любимому ветер или солнечные лучи... Как-нибудь слова доберутся до адресата, об этом позаботятся тысячи невидимых глазу струн мироздания.

***

Легко подхватив на плечо сумку, Кэтрин ступила на улицу. Нежная прохлада окутала ее улыбающееся лицо, пощекотала беззащитный затылок и погрузилась в лепестки красного цветка, который покоился в коротких волосах Кэти. "Не ее стиль..." - скажете вы? Да, не ее. Но не сегодня. Сегодня она не боялась быть заметной, сегодня ей было приятно встречать на себе чей-то взгляд. Она чувствовала себя красивой и любимой, она светилась изнутри.
- Спасибо тебе... - Еще два слова сорвались с ее губ и взметнулись ввысь вместе с городскими птицами.

***

Ловко удерживая в руках перо, пальцы Кэтрин ловили в свои сети слова ее визави. Молодой спортсмен долго подбирал слова и хмурился, чувствуя себя не в своей тарелке. Девушка доброжелательно на него смотрела и деликатно помогала его мысли найти путь к правильной формулировке. Иногда для этого было достаточно просто улыбки, иногда тихого слова или уточняющего вопроса. Хотя каждая минута отдаляла ее встречу с Ксенофилиусом, она не чувствовала раздражения. Сегодня все идет так, как надо. Сегодня можно не бояться пропустить самое важное.
Совсем скоро...

***

Кэтрин взбежала по ступенькам Дуэльного клуба, задержавшись лишь на полмгновения, предъявляя свое удостоверение. Она и так опаздывала, а теперь больше всего хотела обнять Ксено и провести оставшийся день рядом с ним, разделив все новые впечатления на двоих. А делить что было... Кэтрин, конечно, не сомневалась в том, что Дуэльный клуб будет зданием просторным и по-своему изысканным. Само название, весь ряд ассоциаций диктовал ему это благородство. Однако все оказалось куда более поразительным и величественным.
Смогут ли небогатые люди позволить себе практику в подобном месте? Или аристократия выстроила Дуэльный клуб для своих развлечений? - С легкой грустью подумалось журналистке, когда она проходила через фойе на боевую площадку.

***

Прижав сумку к боку, Кэтрин оглядывалась по сторонам, пытаясь различить в толпе знакомый, высокий силуэт Ксенофилиуса. Оживленные разговоры, церемонные приветствия... Чужие эмоции волнами накатывали на нее, и Кэтрин чувствовала, как пульсирует кровь в кончиках ее пальцев.
Где же ты?..

***

Заняв свое место среди аккредитованной прессы, девушка устремила взгляд на арену. Чувство счастья, которое она пронесла через все утро, начало постепенно выветриваться. Внезапно она ощутила, что устала улыбаться. Улыбка неуверенно дрогнула на ее губах и погасла. Как и свет в зале, погрузившемся в глубокий полумрак, расцвеченный огоньками плавающих в вышине свечей. Пока мистер Крауч-старший творил свою торжественную речь, пока его колоритный голос отдавал дань высоким фамилиям, на глазах Кэтрин выступили слезы. Она и сама бы не смогла объяснить, что именно было тому причиной. Хотя...
Ты мне нужен...

***

Волшебные палочки рассекали воздух, словно сгустившийся и накалившийся от пронизывающей его магии. Отрывисто и безупречно звучали заклинания, проносящиеся по арене от одного дуэлянта к другому. Не мигая, Кэтрин наблюдала за тем, что не было ее стихией. Ей было непостижимо, как возможно бить, не задумываясь о том, что чувствует соперник. Кати всегда боялась, что заклинание получится чересчур... Что человек пострадает сильнее, чем ей того бы хотелось. Можно было пересчитать по пальцам моменты в ее жизни, когда ей хотелось причинить кому-то боль. И всегда это желание внутри было куда сильнее, чем тогда, когда доходило до дела. В самый последний момент оказывалось, что сделать кому-то больно не так просто, как многие думают. "Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными?.." *

***

Не может быть...
Эта мысль прозвучала в голове Кэтрин дважды за то время, когда светящиеся бабочки определяли выбор новых дуэлянтов. Первый, когда на арену взошел Гилдерой. Людям, конечно, можно приплатить за минуту славы, но бабочкам?.. Второй, когда его соперником оказался тот, кого она безуспешно искала до того. Подавшись вперед, Кэтрин неотрывно глядела на спокойное лицо любимого, которое все яснее виднелось в приближающемся ярком свете боевой арены. Словно почувствовав на себе ее взгляд, Ксенофилиус обвел глазами зрителей перед тем, как взойти наверх, и... Это было почти невозможно, но Кэтрин показалось, что он увидел ее и улыбнулся именно ей.
Я здесь, Ксено, я здесь! - Хотелось крикнуть ей на весь зал, но в горле пересохло, и она выдавила лишь какой-то странный звук, средний между вздохом и всхлипом.
Гилдерой ожидал соперника с видом самодовольным и неприязненным.
Сражаться с ним? С ним?!
Девушка не могла понять, смешно ей или страшно. Было бы смешно, кабы помнить все те несчастные вещи, которые принимали на себя удар магии Гилдероя. Но сейчас перед ним стоял человек, которого тот, мягко говоря, недолюбливал. И безыскусность делала Локхарта непредсказуемым противником.

***

И чертовски удачливым. Прижав пальцы к губам, Кэтрин наблюдала за тем, как Ксенофилиус пытается избавиться от полчища летучих мышей, облепивших его лицо. Она понимала, что ничего особенно страшного не случится, но воображение рисовало ей ужасные картины с выцарапанными глазами, и бог весть что еще... Она тихо заплакала от собственного бессилия, от того, что не может вмешаться в происходящее, и должна дать этому представлению дойти до конца. Конца, который наступил скорее, чем она ожидала. Чем ожидал любой человек из тех, что стоял на арене или сидел в зале.
Быки! Быки!! - Люди повскакивали со своих мест и бросились врассыпную, не разбирая дороги, не понимая ничего... Видя лишь очередную плотную фигуру зверя, возникающую внезапно на их пути. Вспышки света от заклинаний, крики боли... Кто-то зацепился за сумку Кэтрин и рванул ее на себя, чтобы освободиться. Девушка вскрикнула, почувствовав резкую боль в руке, отшатнулась и упала, оступившись на лестнице. Краем глаза она увидела, как маячит темное большое тело, приближающееся к ней. Быстро... Быстрее, чем она сумеет встать, вспомнить заклинание и прицелиться.

День был очень хорошим. Одним из лучших дней ее жизни.
Неужели?..

Шумной гурьбой гости Регулуса спускались со второго этажа на первый. Беллатрикс до сих пор бы оставалась во главе сей процессии, если бы её не тормозил Бартемиус. Молодой человек ввиду своей апатии непроизвольно двигался медленнее, чем мог бы. Примерно в таком темпе идут на службу понурые граждане, ненавидящие свою работу, если вдаваться в какие-либо сравнения.
Мадам Лестрейндж казалась Краучу крайне непоследовательной в своём поведении. То морали читает, то предлагает спалить здесь всё к чертям.
Он тоже сегодня повёл себя импульсивно, о чём уже пожалел, но на то у него имелись веские личные причины. Что же двигало Беллой – загадка.
Возможно, она хотела переключить внимание гостей с уже миновавшей семейной сцены на иное яркое зрелище.
Возможно… Тогда это вполне разумно. Но зачем она так упорно пытается меня расшевелить? Это снова привлекает ко мне лишние взгляды.
Другие мужчины, шедшие рядом, косились на Крауча-младшего и посмеивались. По-доброму ли, по-злому – кто их разберёт?
«Давай Барти, покажи нам ещё какое-нибудь шоу», - читалось в их глазах.
А Лестрейндж  уже не просто пыталась взбодрить юношу угрозами, она со всей силы тряханула его за плечи.
- Крауч, очнись же! Нельзя оставаться в таком настроении, невозможно. Мало ли кто там сейчас - твой отец, Снейп, да хоть весь Аврорат! Или ты боишься?
Лицо Барти скривилось.
Какое милое предположение.
– Боюсь?  Пф-ф-ф. Ничего я не боюсь. Скажу честно. Просто устал. Просто не вижу смысла для себя идти туда. Для чего? Буянить нам всё равно вряд ли позволят. В будущем я ещё раз пятьсот побываю в этом клубе. А сейчас он мне осточертел, тошнит от всей этой помпезности и напыщенности.
- Первый этаж просто обязан компенсировать нам скуку второго, – продолжала настойчиво «петь» Белла, не отпуская Барти ни на секунду. Она была подобна самке акромантула, тянущей добычу в своё логово. Упрямая, властная, остановившись в нескольких шагах от заветных дверей, колдунья заявила:
- Барти, последний раз предлагаю - пойдем! Не пойдешь со мной - пойду одна.
Звучало это вовсе не как предложение.
– Что вы, мадам Лестрейндж. Компания вам обеспечена, – поспешил успокоить даму один из гостей - Джозеф Йейтс. Мужчина вплотную подошёл к дверям, ведущим на боевую площадку, и подёргал за ручку, – Рановато они заперлись. Придётся стучать.
Со всей силы Джо начал тарабанить по дереву.
– Да закрыто там!!! – Послышался раздражённый старческий возглас. Из довольно небольшой кассовой кабины выползла широкая в плечах, объёмная в груди, да и в прочих местах, пожилая дама.
И как она умещалась на своём рабочем месте с таким зад… с такими пышными формами?  Помещение больше внутри, чем снаружи? На кабину наложили заклятье незримого расширения – не иначе.
Массивная тётка, очевидно, только и ждала повода покричать и поскандалить. Есть такие женщины – от природы вредные и противные. Энергетические вампиры, питающиеся чужими негативными эмоциями.
– Отойдите оттуда! – Делая соответствующие жесты а-ля «кыш», желтоволосая кудрявая кассирша походкой пингвина приближалась к их честной компании.
– Вот ещё! – Возмутился Джозеф. – Никуда мы отсюда не пойдём! Это вопиющая наглость - пытаться нас выставить! Мы уважаемые в обществе личности!
Старуха отпиралась.
– Ничего не знаю! Пускать после открытия церемонии никого не велено!
Начались пререкания. Крауч тяжело вздохнул, очередной скандал его не вдохновлял, и он обратился к Беллатрисе.
– Позвольте мне всё же покинуть вас, мадам Лестрейндж. Мне действительно очень жаль, что сегодня я не оправдал ваших надежд, притом, должно быть, не единожды. Вы разочарованы. Простите. Я искренне надеюсь, что больше подобного не повторится, и в следующий раз мы с вами встретимся в совершенно иной обстановке.
Крауч учтиво поклонился, развернулся и направился было к выходу, но мысль – или воспользоваться летучим порохом? Камин на втором этаже уже наверняка подключили к сети, – остановила его на полдороге. Там он и остался стоять как вкопанный, не потому, что не мог принять элементарное решение, а оттого, что услышал крики, и не какие-нибудь, а панические крики о помощи. Затем опять последовали удары в дверь боевой площадки, только вот… уже с другой стороны.
Бах! Бах! Полетели щепки. Бах! Бах! Раздавался треск. Бах! Бах! Дерево не выдержало напора. Дверь оказалась пробита, и из огромной дыры стали выскакивать дышащие жаром свирепые звери. Тем, кто стоял ближе всего ко входу на арену, крупно не повезло. Йейтса насквозь проколол и поднял на рога первый же выбежавший бык. Парень не мог ничего сделать, а другие настолько растерялись и были заняты самосохранением, что не сообразили сразу, что ему нужно помочь. Кровь лилась из Джо, висящего на острых массивных рогах, и пачкала пол. Быку явно с этой ношей, мельтешащей перед глазами, было действовать неудобно, потому он закрутил головой и, в конце концов, сбросил бедного парня. Упал тот уже бездыханный с запечатленным  ужасом в остекленелых теперь глазах. Джозеф умер. Что до желтоволосой кассирши – её животные сбили с ног, и это оказалось для женщины фатальным. Она истерически завизжала от боли. Попыталась встать, но не сумела, вывихнула ногу. В испуге она начала ползти обратно к своей кабине. Однако, по всей видимости, не только людям не нравятся сварливые старухи, животным дама тоже не пришлась по нутру. Сразу два зверя кинулись на кассиршу, и давай топтать её копытами, ломая женщине позвоночник. Зрелище не для слабонервных.
- Virtus Violatio! – Выкрикнул Крауч, направляя волшебную палочку на бегущую прямо на него рогатую тварь. У быка сломались передние ноги, а на боку появился огромный порез.
Спасибо тёмной магии за нашу весёлую юность!
Животное корчилось в агонии, и Барти это безумно понравилось. Всё-таки Белла оказалась права. Здесь, на первом этаже, можно получить неплохую разрядку. Пусть не магглы, пусть всего лишь быки, зато прямо сейчас, на блюдечке, никуда не надо идти. Крауч облизнул верхнюю губу и крепче сжал в руке своё магическое орудие. Демон, живущий внутри юноши, жаждал корма.
– Повеселимся от души!
Ещё одно животное устремилось к его персоне. А Барти только этого и ждал.
Emorbilas! – Парнокопытное застыло и после Semiprogunom! превратилось в кровяной фонтан.
После второй победы Краучу стало интересно, а что же творится там – на боевой площадке. Он побежал к дверям и шмыгнул в образовавшуюся благодаря усилиям рогов и копыт дыру.

Отредактировано Barty Crouch, Jr (03-02-2013 00:04:41)

- Крауч, я же говорила! Тебе понравится, тебе уже нравится, я вижу!
Да! Ему понравилось кровавое месиво в фойе. Но здесь – на боевой площадке – было ещё интереснее. Те быки, что вырвались в коридор, оказались лишь малой частью огромного обезумевшего стада. Хаос, запах страха, крики, разрушения, вспышки заклинаний, фатальные ошибки, клочки пёстрой одежды, летящие в разные стороны…
Чья-то кровь брызнула на лицо Крауча. Она была настолько горячей, что даже обожгла кожу юноши. Но это его вовсе не разозлило. Наоборот, ещё больше погрузило в блестящую корриду. Барти готов был сейчас отдаться ей полностью. Вырывать рога, накручивать хвосты, ломать кости. А может, подвернётся случай прибить кого-то из грязнокровок под шумок?
Крауч-младший спускался вниз по лестнице, меча атакующими заклинаниями в пытающихся наброситься на него животных. Он уже потерял из виду Беллу и всех остальных, с кем пришёл сюда. Он даже не был уверен, отправились ли они тоже на боевую площадку или разбежались кто куда.
Ещё одна здоровенная бычья туша впереди. Рогатый мордоворот готовился размазать по стенке беззащитную молодую женщину.
Ба! Да это же чокнутая Стюарт! – Присмотрелся к колдунье Бартемиус.
Бедняжка. Ты опять сунула свой длинный нос, куда не следует.
Губы Крауча растянулись в надменной улыбке триумфатора. Чувство, которое он испытывал сейчас, увидев репортёра в столь бедственном положении, было сродни ощущению победы в одном из их многочисленных мини-боёв. Не Барти вызвал столь агрессивное стадо и натравил его на девчонку, однако в его воле оказалась судьба мисс Стюарт. (Кажется, больше никому сейчас не было дела до неё). Ничего не мешало молодому человеку повернуться спиной и удалиться прочь, оставив Кэтрин на растерзание могучим безжалостным копытам. Или же, напротив, он может остаться посмотреть, как это будет. Послушать последние крики и вздохи. В мгновение ока перед глазами Крауча пронеслись картины жуткого содержания. Однако он не мог позволить им сбыться хотя бы по одной простой причине – это было не интересно. Иных врагов можно припечатать одной левой и получить от этого удовольствие. Но есть другие. Ты знаешь их лично, хорошо знаешь, общаешься чуть ли не изо дня в день, успеваешь изучить манеры, привычки. Вот с подобными увлекательно играть и губить постепенно. Сначала сломить дух, а потом уже – тело.
Не будь истина такова, Крауч-старший давно бы уже валялся в сточной канаве или отравился хмельным напитком за ужином. Только подобный исход не принесёт радости. Сначала отец должен растерять все свои поводы для гордости, претерпеть унижения, а затем увидеть, насколько поднялся его сын. Именно так – медленные, тягучие муки жертвы. Иначе распухшие тела многих мракоборцев уже прибило бы волнами к берегам Темзы, а излишне любопытные служащие газеты, лишённые палочек, оказались бы замурованы в тауэрских башнях.
Так что, единственный оставшийся в данный момент выход – спасти женщину. Барти сам уничтожит её потом. И ассортимент способов резко расширится, если она после его благородного поступка вдруг проникнется к нему доверием и симпатией.
Посмотрим, что из этого получится, и какую выгоду можно будет извлечь. Здравствуй, маска рыцаря.
Не тратя больше времени на пустые фантазии, Крауч взмахнул волшебной палочкой. Бык, издав последний вопль, рухнул замертво буквально за мгновение до того как сумел бы причинить вред Стюарт. Бартемиус подошёл ко всё ещё сидящей на полу Кэт. Как истинный джентльмен, он уже хотел наклониться к женщине и подать ей руку, помочь встать, но неожиданная боль заставила Крауча выпрямиться, как солдата – по стойке смирно.  Зловещее мычание раздалось позади. Спину Барти, разумеется, протаранил ещё один бык. Впился одним рогом под правую лопатку.
Неужели в призванном стаде, состоящем исключительно из самцов, существуют понятия дружбы и кровной мести? Но Крауч был не из тех, кого так просто можно отправить на тот свет. По крайней мере, сам он считал именно так. Хрупкий и тонкий с виду, Барти обладал хорошей физической выносливостью и большой волшебной силой. И  то и другое обычно подпитывалось его яростью. Причинив Краучу-младшему боль, бык, сам того не зная, спустил опасный для себя рычаг. Барти резко развернулся. Бык проткнул ему спину, а Бартемиус за это проткнул быку голову. Вот так просто, почти по-варварски, колдун с размаху воткнул свою волшебную палочку животному между глаз, а потом, со всей свойственной Пожирателю смерти жестокостью, не вынимая древка, пустил вовнутрь бычьей головы огненную струю.
Кажется, теперь нужно было спасать не только жизнь Кэтрин, но и свою собственную. Это не какая-нибудь царапина, которую можно залечить элементарными чарами колдомедицины. Не утихающая боль под правой лопаткой пыталась затуманить сознание, но Барти сопротивлялся этому.
Надо добраться до камина, надо добраться до камина, – повторял он про себя, удерживая Кэтрин рядом и будучи в свою очередь поддерживаемым ею. Эту же фразу он сказал ей несколько минут назад, чтобы она последовала за ним по спасительному пути. Ведь в создавшейся ситуации убить парочку быков, непосредственно угрожавших жизни, ещё не означало, что вы в безопасности.
То и дело приходилось отбиваться от новых атак парнокопытных. Нет. Он не упадёт обессиливший. Шаг за шагом вперёд к раскуроченному дверному проёму, по фойе, где тренеры преградили путь животным, стараясь не выпускать их в Косой переулок. Стиснув зубы, подняться по лестнице. Кровь пропитывала одежду. Не страшно. Он перевяжется позже.
Коридор второго этажа. Камин. Крауч взял с полки ёмкость с летучим порохом. Смерив рукой его остатки, колдун понял, что на очередное путешествие хватило бы лишь с большой натяжкой.
– Трусливая прислуга, – тихо прорычал молодой человек, решив, что каминной сетью воспользовались в первую очередь лакеи.
Благо, Барти предусмотрительно носил с собой порцию порошка в специальном мешочке во внутреннем кармане пиджака. Парень расстегнул пару пуговиц и, вынув заветный порох, досыпал его в ёмкость.
– Отправляемся в Крауч-холл. Это достаточно далеко отсюда и безопасно. Дамы вперёд.
Только после того, как Кэт исчезла в зелёном пламени, Бартемиус сам вошёл в камин. Закрыв глаза, он отдал приказ направить его домой.

(Пояснение: палочка не сломалась в голове быка, потому что Барти попал в естественное отверстие в кости на лицевом черепе животного. Попадая туда, можно задеть нерв и таким образом убить.)

Отредактировано Barty Crouch, Jr (21-02-2013 15:11:10)

Вихрь зелёного пламени закружил Барти. Ему и так было дурно. Он едва удерживал за тоненькую ниточку ощущение реальности. Любое перемещение в пространстве – есть дополнительная нагрузка на организм. Тошнота подступила к горлу, но Крауча всё-таки не вырвало. Родные стены. Говорят, они помогают. Возможно. Однако в случае Барти нужна поддержка посерьёзнее, чем просто позволение глядеть на фамильный герб.
Спасённая женщина здесь. Хвала Мерлину, не промахнулась адресом. Она немедленно потянула к молодому человеку руки.
- Что я могу для тебя сделать? Чем тебе помочь?
Но было ещё не время для её участия.
Жест, означавший стоп, и отстранение.
– Мгновение.
Пока не надо его трогать и говорить с ним.
Крауч опёрся рукой на спинку близстоящего кресла и наклонил голову. Сначала нужно чуть-чуть отдохнуть, набраться сил для того, чтобы произнести ещё хоть слово. Три минуты тишины, нарушаемые лишь тяжёлым дыханием. Рука сжалась в кулак, Бартемиус собирался позвать прислугу, но этого не понадобилось. Винки уже была здесь - испуганная, глаза навыкате, рот широко открыт. Домовуха пожаловала навести порядок в гостиной. Поддаваясь своему пагубному пристрастию и полагая, что никто из хозяев ещё не вернётся домой в этот час, она захватила с собой бутылочку красного вина. Теперь та бутылка валялась на полу, упущенная эльфийкой от ужаса, в который она пришла, увидев раненого молодого господина.
– Что смотришь, рот раскрыла? – С придыханием, но всё же отчётливо презрительно обратился к ней Крауч-младший.
– Марш! Расправь мою постель, приготовь чистую ночную сорочку, наполни графин свежей водой и налей часть в стакан.
Также юноша велел подать мисс Стюарт её любимый напиток. Он знал, что зануда Кэт предпочитает. Знал, поскольку, как уже упоминалось выше, любил изучать своих врагов.
Пусть этот факт приведёт её в замешательство. Женщины любят, когда угадывают их предпочтения. – Коварные мысли помогали немного сгладить боль.
Служанка пришла в себя от привычного командного голоса хозяина. Низко поклонившись и произнеся покорное: «Да-да, господин, сию секунду», Винки бросилась исполнять приказания.
Теперь дело за Кэтрин. Уже более мягкий тон по сравнению с тем, каким Крауч обращался к домовухе.
– Вы сами не пострадали, мисс Стюарт? – Лёгкая обеспокоенность. Даже сейчас колдун продолжал вести затеянную игру в благосклонность и учтивость.
Поняв, что с репортёром всё в порядке, Барти продолжил свою речь.
– Тогда окажите любезность, сопроводите меня в мою комнату. Вверх по лестнице, третья комната справа.
Не приказ, но настойчивая просьба, без возможности отказать.
Они вновь бок о бок поднимались по лестнице. Удивительное дело. Но надоедливая блондинка сейчас была ему необходима как воздух. Крауч слабел с каждым новым шагом, и к тому моменту, когда они достигнут его покоев, вероятно, он уже не сумеет сделать главного – воспользоваться визиткой колдомедика. Уж лучше пусть грязнокровка это сделает, раз мать ещё не вернулась с торжества на площади Гриммо. (Если бы вернулась, эльфийка не расхаживала бы с бутылкой.) Поручать подобное домовику – нонсенс. Винки к волшебной палочке мага и кончиком пальца не имеет права притронуться.
Проходя мимо одного из зеркал, висящих в коридоре, Бартемиус боковым зрением уловил своё отражение. Бледный как привидение…

Отредактировано Barty Crouch, Jr (23-02-2013 20:56:49)

Путь в опочивальню показался Краучу вечностью. Буквально на пороге комнаты зануда Кэт решила о чём-то спросить. Очень «вовремя», очень «кстати»!
- Барти, вам надо в Мунго, вы понимаете это? Почему вы решили отправиться домой, а не в больницу?
Щекотливый вопрос, как всегда. Чего ещё стоило ожидать? Это же Стюарт!
Потому что я пожиратель смерти, утащи тебя гриндилоу! И моё предплечье будет вечно украшать метка! В данный момент она бледная, но может загореться в любую минуту. О, Мерлин, лишь бы только это не произошло сейчас, ведь я не смогу откликнуться на зов! Помилуйте меня, молю… Повелитель, я верен вам, верен… до конца.
Бартемиус впрямь опасался, что Лорду может что-нибудь понадобиться накануне похода в лабиринт. Оправдываться болезнью? Не смешите. Это не причина. Причиной не станет даже смерть.
Давать честный ответ женщине колдун, разумеется, не собирался. Есть ведь иное оправдание и вполне убедительное. Ввиду иссечения ресурсов организма речь юноши становилась всё более и более отрывистой.
– Вы, похоже, не совсем понимаете… положения вещей, Кэтрин. Людям… моего круга пользоваться… бесплатной колдомедициной… не всегда с руки. Зачем? Когда я вполне… могу заплатить… за… отсутствие… очередей, за… оперативный… вызов… на… дом и индивидуальный подход?.. Тут можно было добавить и конфиденциальность, но Крауч не стал акцентировать на этом, ибо в конфиденциальности заключалась истинная суть необходимости прибегнуть к услугам частного лекаря.
Барти задыхался от усталости. Надо бы скорей прилечь, не напрягаться больше.
Благо Винки, хоть и злоупотребляла выпивкой, старательно выполняла все поручения и честно служила Крауч-Холлу и его обитателям. Домовуха стояла возле постели, устланной ослепляюще белоснежным шёлковым бельём. Снежная равнина одеяла обещала долгожданный покой. Глаза эльфийки были полны слёз, означавших, что ей больно видеть хозяина столь измученным.
Когда Кэтрин и Барти приблизились к краю  кровати, юноша поспешил освободиться от рук репортера.
– Благодарю…вас… Теперь отойдите… и… отвернитесь, но… но… не покидайте комнату. Всё это время женщина не перечила Краучу-младшему, как если бы они общались в своей обычной манере. Радоваться бы её повиновению, да только Барти всё труднее становилось думать о чём-либо, кроме того, как бы скорее опустить чугунную голову на прохладную подушку. Иные услады и наслаждения ныне не имели значения. Пальцы, в отличии от Кэт, почти не слушались волшебника. Он едва смог расстегнуть пару пуговиц на пиджаке.
– Винки, помоги мне… раздеться… и… прекрати рыдать…
Рабыня утёрла слёзы о свою мешковатую тряпку, служившую ей одеждой, но они вновь проступили, когда домовуха увидела от чего же её господину так дурно. Глубокая рана под правой лопатки кровоточила и сейчас, хотя уже не так сильно, как прежде. Обнажённый Крауч, с волшебной палочкой в руке пошатнулся и упал поверх одеяла. Он едва не провалился в тёмную бездну, а может и провалился, но только на полминуты. Поднатужившись, он вновь встал, применил, наконец, заклинание для перевязки раны, облачился с помощью Винки в длинную расшитую золотыми нитками ночную рубашку и теперь уже не свалился, а нормально лёг в свою постель.
В самом деле, Ferula стало последним заклинанием Бартемиуса. Он не выпускал древко палочки из ладони, но творить волшебство больше не мог, наступил предел его воле и ярости, а, следовательно, и сила ушла вся до капли. Придётся Стюарт выполнить ещё одно задание. Барти лихорадило, голос потерял уверенность, слова перемежались с глубоким дыханием.
– На столе, Кэтрин… визитка… Найтшейд. Видите? Возьмите её… Проведите по ней… своей палочкой… обрисуйте круг…
Глаза закрывались сами.
– Скажи ей последние фразы, Барти, и пусть она оставит тебя одного.
– Ждите… колдомедика в гостиной. Она… придёт… скоро…
Бартемиус вздрогнул, озноб усиливался.
- Вы в...во...воль..ны… пока… отпра… отправить… комммм…нить… за…записку… илиии… попро…еды… Ви…Винки сдела… Встретите… лекаря и вы свободны… свободны.
Больше никаких слов из уст Крауча не прозвучало, он уснул, если это можно было назвать сном.[AVA]http://s3.uploads.ru/8go1V.jpg[/AVA]

Отредактировано Barty Crouch, Jr (24-02-2013 21:46:45)

Кэтрин спустилась по лестнице обратно в гостиную Крауч-холла, не прикасаясь к перилам. Ее руки по-прежнему были в крови. Она подошла к зеркалу: оттуда на нее взирала, нет, не девушка... Какое-то затравленное создание в платье, вымазанном кровью, с почти таким же бледным лицом, как у Барти. Несколько секунд она смотрела в широко раскрытые глаза своего отражения, а потом рассмеялась сухим, болезненным смехом, который быстро сменился плачем. Она плакала, закрыв лицо руками. Плакала, как ребенок - обиженно и горько.
- Ксено... - прошептала она. - Забери меня отсюда, пожалуйста... Забери! Забери!!
Но Кэтрин даже не знала, жив ли он. Она чувствовала, как бьются страшные образы о закрытую дверь ее сознания. Как злые голоса шепчут ей о самых страшных вариантах. Но понимала, что если дать этому волю, то истерика лишит ее последних сил. А ей нужны были силы...
- Винки! - Сдавленно, но по возможности громко позвала она.
Эльфийка нехотя подошла к ней, всем своим видом демонстрируя нежелание служить незнакомому человеку. Однако слово хозяина - закон.
- Винки слушает вас, - отозвалась домовиха, отводя взгляд в сторону.
- Принеси мне воду для умывания, пожалуйста, - Кэтрин постаралась, чтобы ее просьба прозвучала твердо, но вежливо. Однако в последний момент девушка испугалась, что эльфийка ослушается ее или будет намеренно мешкать, поэтому добавила. - Немедленно.
Винки сверкнула исподлобья глазами.
- Женщина не может приказывать Винки! Винки служит только своим хозяевам! Но Винки сделает, потому что мастер Крауч приказал!
С этими словами она удалилась, чтобы вернуться через некоторое время с самым замызганным тазиком, который она только смогла найти в блещущим чистотой Крауч-холле. Тазик, тем не менее, был наполнен вполне пригодной для умывания водой.
- Спасибо, Винки, - не без раздражения ответила Кэтрин. - Когда я закончу умываться, мне понадобятся пергамент, перо и чернила. Ты ведь слышала, что мастер Крауч разрешил мне ими воспользоваться?
Домовиха нервно одернула свою хламиду.
- Винки все слышала! Винки слышит каждое слово своих хозяев и делает, как они говорят, даже если ей не нравится!
- Очень хорошо! - не менее нервно отозвалась Кати и погрузила руки в прохладную воду. Молча проводя по коже, она стирала с нее следы крови, и это приносило ей странное успокоение. Девушка умылась, ощущая, как вода забирает то дурное, которое словно бы налипло на нее за последний час. Затем достала палочку и направила ее на свое платье:
- Abstergo!
Пятна крови и грязь тут же исчезли, хотя чуть влажные участки ткани напоминали о том, что они все-таки были. Поэтому Кэтрин добавила:
- Secheresse!
Конечно, до утреннего ощущения чистоты и легкости было, как до луны. И все же разница была огромна. Кэтрин вновь подошла к зеркалу, обновляя впечатление о себе, черпая силы из своего чуть посвежевшего образа.
Все хорошо. - Мысленно обратилась она к своему отражению и подняла голову чуть выше.
На столике у вазы с розами ее ждали письменные принадлежности. Следовало бы поблагодарить домовиху за них, но Кэтрин понимала, что радости это общение никому из них не принесет. Поэтому молча пододвинула к себе чистый лист и задумалась. Писать было некуда. Если ее возлюбленный избежал страшной участи, то вряд ли вернулся к ним домой. Отправлять сову в сам Дуэльный клуб? Определенно, там сейчас не до почты. Остается лишь Мунго. Внутренности Кэтрин все-таки сжались. Она так и не могла решить, что лучше - правда или неопределенность? Тем не менее Крауч-холл был последним местом, в котором она хотела бы спрятаться от жизни, поэтому приступила к делу:

Дорогая миссис Тонкс!

Я была в Дуэльном клубе, когда случилась трагедия. Я жива, невредима и нахожусь сейчас в доме Краучей, которые предоставили мне убежище. Пожалуйста, напишите мне хотя бы два слова о Ксенофилиусе Лавгуде и Гестии Джонс. Живы ли они? Ранены? Я мучаюсь от неизвестности, но не могу пока покинуть это место.

Ваша Кэтрин Стюарт

Перечитав послание еще раз, Кэтрин свернула пергамент и попросила Винки _сейчас же_ его отправить, чем вновь спровоцировала домовиху на демонстрацию верности Краучам и презрения ко всем остальным. Когда Винки вышла из гостиной, девушка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
Скоро придет Глория Найтшейд и я смогу уйти. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть... Она же не заставить себя ждать...
Пережитые испытания вымотали Кэтрин, поэтому ее организм тут же воспользовался своим шансом, чтобы начать приводить все порядок. Когда Винки еще раз для порядка заглянула в гостиную, гостья Краучей уже спала.

Кэтрин напряженно вглядывалась в серую мглу. Ей казалось, что с каждой секундой становится светлее, и все отчетливее проступают очертания. Очертания чего-то высокого и округлого. Несколько шагов вперед, прищуриться...
- Арка.
Девушка плотнее запахнула ворот ветровки, потому что было холодно. Холодно и тихо, словно перед рассветом. Через пять, десять, пятнадцать минут солнце непременно взойдет... Или... нет? В этом странном месте стрелки словно навсегда остановились на границе дня и ночи. Монументальная арка возвышалась в отдалении, странная, неуместная, необъяснимая. Чуть покачивалась плотная занавесь, ниспадающая от верха арки до каменного пола.
Кэтрин послышались шаги позади, и она резко обернулась.
Никого...
Ее взгляд вернулся к арке, и только сейчас она заметила стоявшего перед ней человека. Высокий и худощавый, он хмурился, стоя в нескольких шагах от таинственного прохода.
- Ты слышишь голоса? - Не оборачиваясь, спросил он ее.
Я... нет... нет никаких голосов, Барти... - Хотела ответить Кэтрин, когда поняла, что не может вымолвить ни слова. Тяжелая немота запечатала ее губы, сковала голосовые связки, не пуская вовне ни единого звука.
- Они говорят мне о чем-то. Они зовут меня, - задумчиво промолвил юноша, запрокидывая голову и оглядывая всю арку целиком.
Сердце Кэтрин вдруг отчего-то сжалось. Почему она стоит здесь? Кто ее поставил и для чего? И...
Когда Барти подался вперед, словно для того, чтобы лучше слышать, ее пронзило предчувствие чего-то непоправимого.
Нет! Нет, Барти, пожалуйста, остановись! Не приближайся к ней! - Отчаянно забились в ней невысказанные слова. Осознав, что в попытках докричаться не будет толку, Кэтрин дернулась, намереваясь добежать до молодого человека и помешать ему... Но не смогла сдвинуться с места. Обездвиженная неведомой силой, лишенная голоса, Кэтрин могла лишь с отчаянием взирать на то, чему не было возможности помешать.
- Все это так необычно... - Раздумчиво промолвил Барти, поводя рукой вдоль поверхности занавеси. - Но, в конце концов, все лучше, чем стоять здесь до конца времен, не так ли?
Низ занавеси полоскался у самых его ботинок. Кэтрин собрала всю свою волю, все свои силы... Кто-то должен был встать между ним и этой аркой, кто-то должен был помешать ему сделать шаг... И тут гневное, исполненное негодования шипение кошки распороло тишину. Вслед за ним раздался раскатистый грохот, завершившийся звоном. Барти в недоумении обернулся, и...
...Кэтрин распахнула глаза. Арка и Барти исчезли, а грохот и звон остались.
- Emorbilas! Расслабься, Винки.
Певучий низкий голос принадлежал незнакомой женщине, сжимающей в одной руке палочку, а в другой саквояж. Ее лицо скрывала тонкая вуаль, за которой, впрочем, угадывались чувственные алые губы и выразительные темные глаза.
Найтшейд? - Кэтрин скорее надеялась, чем знала, что это была именно она. Быстрый взгляд на часы - без четверти восемь вечера. - Черт... Я столько часов проспала, когда должна была встретить ее! Но, слава Богу, она сама прекрасно нашла дорогу.
Девушка перевела дух. Должно быть, Барти уже вне опасности, раз колдомедик...
- Вы уже уходите, мисс Найтшейд? - Кэтрин торопливо поднялась из кресла навстречу леди в синем.
Однако ответ поверг ее в шок:
- Мило. Мало того, что встречают кочергой, так еще и на словах выпроводить пытаются. Даже если моя помощь уже не нужна, я требую плату за вызов.
В ушах Кэтрин забили крыльями невидимые птицы.
- О боже мой... Вы... вы пришли только сейчас?! А как же... - Кэтрин в панике запустила руки в волосы. - А как же срочность вызова?! Он сказал мне, что круг - это срочный...
В горле вмиг пересохло, и последние слова сорвались... Прошедшее время внезапно срезонировало, отозвавшись внутри волной ужаса. Неужели... он... Она не смогла даже мысленно произнести последнее слово. Кэтрин не могла больше говорить, как в том сне, но она могла бежать. Бежать вверх по лестнице, спотыкаясь и не видя ничего вокруг, кроме коридора и той дальней, третьей двери справа. За которой царило молчание. Кэтрин взялась за ручку и... и поняла, что не может войти. Что она страшится увидеть на кровати мертвое тело, окунуться с головой в необратимость и подавиться этой истиной - она подвела того, кто спас ей жизнь. И этого не исправить.
Преодолевая стук сведенных ознобом зубов, Кэтрин выдавила:
- Его пронзил рогом бык в Дуэльном клубе. Около четырех... часов... назад.
И все. Больше ничего она сказать не смогла, опустившись перед закрытой дверью на колени.

Если уж ангел порой не ведает что творит, что уж тогда спрашивать с простых смертных. (с)

[mymp3]http://klopp.net.ru/musicbox/i/0313/b7/f45c7bbc90d49be54f3032862a8dad.mp3|...[/mymp3]

Пять минут ли прошло,  пять часов? Время длилось не так, как обычно. Кто-то скрёбся недавно в стекло? То ли так показалось? Отлично…
Силуэты, видения, дрожь. Что реально, а что безрассудно? Смерть зовёт его вдаль, ну так что ж. Сделать шаг в пропасть будет не трудно. Не цепляться, не плакать, лететь. Вниз иль вверх, то не так уж и важно. Если сам уже начал хотеть, умирать тебе будет не страшно.
Кто-то гладит по векам, щекам и настойчиво за руку тянет. Будет всё по заслугам, долгам, сердце рваться, болеть перестанет. Милый мальчик, почувствуй покой.
Шепчет ласково на ухо некто. Отпусти свою душу со мной. Мы уйдём из последнего лета. Уговоры идут и идут. Будет там хорошо, обещаю. Никогда уже не предадут, лишь скажи одно слово - прощаю. Свой багаж из обид оставляй, легче путь без такой тяжкой ноши. Может, даже получится в рай. Ведь ты в сущности всё же хороший!
– Я хороший? Мамаша, окстись! Ты меня с кем-то путаешь явно. Меня сволочью сделала жизнь. Я скотина, подлец натуральный. Извинять никого не хочу. Отомстить – вот хорошее дело. Искалечить осколками чувств, а потом можно в ад идти смело.
- Что ты хочешь увидеть в аду? Хуже будет, чем в жизни намного
– В ад врагов за собой утяну. Им, как мне, туда тоже дорога.
– Неужели не помнишь людей, что с тобой хорошо обращались?  Что на бурю твою из страстей никогда даже не обижались?
– Нет, не помню, не знаю таких. Каждый камень за пазухой прячет. Я встречал на пути лишь лихих. Стал таким же, не смог я иначе. Но меня согревает одно: я умней, я богаче, достойней, как хороший коньяк иль вино. Мне от этого как-то спокойней. И прижать несогласных к ногтю, раздавить, растоптать, уничтожить. Кто не скажет мне слово люблю, те перчаткой получат по роже. Смысл в силе, и прав Тёмный лорд. Вот кому я служу беззаветно. И, надеюсь, такая любовь не пройдёт для меня безответно.
Вздох печальный, тяжёлый, и вновь стал давить на него этот голос.
– Разве это зовётся «любовь»?
– Ты-то кто? Неужель моя совесть?
– То не важно, хочу я сказать – ничего о любви ты не знаешь.
– А тебе-то откуда всё знать? Отвяжись! Много ты понимаешь...
– Много, да, много больше тебя. На познанье имелась вся вечность.
– Вот и нечего, значит, тогда меня звать за собой в бесконечность. Лучше дай мне возможность пожить, самому разобраться как лучше. А не требуй кого-то простить, миловать всяких выродков сучьих.
– Не груби. Значит, хочешь ты шанс? Что ж, наверное, можно отсрочку.
Это будет, так скажем, аванс. Но придётся поставить и точку.
- Дай мне шанс, я хочу победить! Мне нельзя, невозможно сдаваться! Не спеши ты меня хоронить. Дай возможность остаться, остаться…

Что-то вдруг отступило, ушло. Перестало хватать за конечности и утаскивать за собой. Стало легче дышать и Крауч смог наконец открыть глаза. Может, веки поднимались и раньше, но сейчас волшебник осознал это. Осознал, что не спит. Припадок бреда и галлюцинаций закончился. Барти перестал нечленораздельно бормотать какую-то ахинею. Тело била дрожь, молодой человек был весь мокрый от пота. Потребовалось время, чтобы из расплывающихся перед глазами пятен появилась картинка. Скрипнула дверь, и кто-то вошёл сюда.
- Долго, – только и сумел сдавленно произнести Бартемиус.
[AVA]http://s3.uploads.ru/8go1V.jpg[/AVA]

Отредактировано Barty Crouch, Jr (27-03-2013 19:27:34)