Сон приходил и уходил, когда ему вздумается, а злоупотреблять любыми формами снотворного или успокоительного – от молока с медом до капли огневиски в вечернюю чашку с чаем – Андромеда не желала, а потому силилась засыпать до последнего самостоятельно. Но то ли она зажмуривалась недостаточно крепко, то ли все же опыт последних событий давал о себе знать и отдавался эхом неуютной бессонницы.  Нет, без кошмаров и прочего. Простая такая, чуть тревожная бессонница. С Тедом было еще как будто бы легче: с ним она засыпала вернее, но и то не всегда. Каждый звук, каждый безобидный и невинный звук выдергивал ее изо сна, что кукольник, дергающий ее тело за ниточки.
Сегодня было не хуже и не лучше – так же. Ночь углем раскрасила небо над Англией, и, надо сказать, не слишком аккуратно: тут и там сквозь черный цвет пробивались всполохи нежных звезд. Рогатая луна паслась на темном лугу ночного неба и ленно перемещалась по дуге над домом Тонксов.

Над новым домом. Новым-новым домом…

Андромеде, конечно, новый дом не нравился почти так же, как и бессонница, но если с последней она еще могла совладать, то ее примирение с чужими стенами давалось ей куда как труднее. Как встревоженная кошка, она наворачивала круги по этому странному месту, к которому ей нужно было привыкнуть, пытаясь нащупать в этом что-то свое, что-то родное. Справедливости ради, стоит отметить, что Андромеда не просто кружила по пространству, но и силилась его преобразовать, сделать своим, и иногда ей это почти удавалось. Например, оказалось, что если сменить несносного цвета занавески на аккуратные шторы благородного цвета изумруда, то все не настолько страшно, и уж куда краше становится жизнь, если убрать с глаз долой эту пышную, как свадебный зефир, барочную вазу и вместо нее поставить обычный английский белый фарфор с какими-то милыми пасторальными цветочками. В саму вазу Андромеда, конечно, тоже поставила цветы и меняла их еще до того, пока те успеют начать увядать и источать прелый запах.
Примерно с тем же незаметным изяществом из нового дома исчез китайский столик для чая – ну к чему он там был, право? – вернее не исчез, а просто спрятался в кладовку, где вообще отныне хранились вещи, которым миссис Тонкс отказала в праве находиться на людях. В эту Австралию для вещей были отправлены, как преступники, и японский веер с размахом крыла больше совы, и французский стул эпохи Директории, и огромная, уродская, как сама Вальпурга Блэк, тумбочка неизвестного Андромеде стиля. Но сама Андромеда – нет, никакой предвзятости, что вы – подозревала в ней корни страны марсельезы.

Но все же о бессоннице. Андромеда раскрыла глаза, как подвижная кукла, которой нажали на какое-то нужное место, и поняла, что больше не может и не желает спать. Ну что тут сделаешь. Волшебница приподнялась на локте и увидела, что примерно через час ей нужно было бы вставать, но не стала отлеживаться и ушла в ванную комнату умываться. Располагая достаточным количеством времени, Андромеда приняла ванную, вымыла голову и спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак для себя и Нимфадоры, как вдруг услышала слабый стук в окно кухни. Рука мгновенно опустилась на древко палочки, а взгляд метнулся к месту, откуда шел этот звук.

Сова. Всего лишь сова.

Время бы выдохнуть от облегчения, но Андромеда даже не сняла руки с палочки, приблизилась к окну и открыла его, увидев обессилевшую от ожидания сову. Миссис Тонкс отвязала письмо от лапки совы и развернула. Утренний свет капал на пергамент, и глаза Андромеды быстро скользили по написанному, пока внутри все сжималось от неумолимо наступавшей волны тревоги.

Тед…

Глупо было ожидать, что за похищением не последует больше ничего, ибо Тед продолжал оставаться аврором и обычным, смертным человеком, которого...
можно легко ранить или даже убить.

Хладнокровие не изменило Андромеде и здесь, когда она быстро поднялась наверх, к дочери, разбудила ее, и пока девочка сонно оглядывалась, подозревая, что ее заставили встать раньше положенного, успела одеть ее и даже дать выпить чаю. Остальное потом. Сперва нужно передать девочку Молли, все как обычно, если, конечно, не считать того, что Тед… Руки дрожали, зато голос оставался тверд, когда Андромеда разговаривала с Молли, и та внимательно слушала, и по ее серьезному, красивому лицу было видно, что она была сильно встревожена словами Андромеды.

Но о Молли тоже потом.

Не прошло и пары минут, как Андромеда переместилась к порогу Мунго и быстро стала быстро подниматься по ступенькам наверх, думая о том, что очень трудно верить самым убедительным заверениям в том, что все в порядке, пока не увидишь лица того, о ком тревожится сердце. Аврорская должность, конечно, на то и аврорская должность, и с Тедом прежде случились неприятности и на службе, и в Ордене, но каждая новая не облегчала страха перед следующей, и вот сейчас то же самое.

Ориентировалась в Мунго Андромеда, само собой, легко, а потому без лишних трудностей нашла этаж и палату, где находился ее супруг. Ловя на себе сочувственные и встревоженные взгляды, Андромеда не могла избавиться от неприятного ощущения изнаночной стороны Мунго. Обычно она всегда была по другую сторону, а тут вдруг за нее беспокоились, тут вдруг ей сопереживали. Это было странно, но слишком уж сложная мысль, чтобы успеть продумать ее за несколько шагов до нужной палаты.

Встретившись с врачом Теда, Андромеда узнала, что опасность ему в самом деле не угрожает, но ему нужен покой, впрочем, будить мужа миссис Тонкс и не собиралась. Она осторожно вошла в палату, приблизилась к мужу и села на стул подле него, вглядываясь в его лицо на подушке в попытке узнать, что же произошло. Но его лицо ничего не выдавало, и Андромеда вскоре бросила сверление мужа взглядом, поставила локти на колени и устало уткнулась лицом в ладони, чувствуя, как еще влажные после душа волосы щекочут ей шею и щеки.

Отредактировано Andromeda Tonks (14-03-2016 21:24:30)

Don't you fret my dear.
It'll all be over soon.
I'll be waiting here
For you.

Она закрыла глаза, но напряжение никуда не ушло. Нужно думать о чем-то хорошем, о чем-то, о чем-то таком… В детстве ей нравилось думать о лесе, представлять его себя под его зеленым куполом, и чтобы вокруг были бабочки, птицы, ну вот это все пасторальное и по-английски дремучее, но очень родное и любимое. Андромеда не мистифицировала лес, но ощущала в нем такую силу, какую только настоящий англичанин может по-настоящему в нем чувствовать. Кости упавших листьев и веток устилают изумрудную пасту густой травы, и вековые деревья, что атланты, подпирают небо. Солнечный сок затекает сквозь бреши в зеленых витражах и сочно капает на землю.

Андромеда думала о лесе, пыталась успокоить волны души, но те продолжали биться о скалы тревоги, и сердцу было так неспокойно, так зябко, так... С Тедом, конечно, все будет хорошо. Он в надежных руках надежных врачей, но это сегодня, а завтра, а потом? Где он будет в следующий раз, кто будет с ним рядом, найдется ли тот, кто пожертвует собой ради него. Ведь Андромеда знала, что Тед не поскупится своей жизнью, чтобы защитить другого. Если бы только был тот, кто сделает то же и для него однажды.
– Конечно, Тед – отличный парень… – совсем не к месту эхом голос Гидеона в голове. Это и тогда и звучало не очень искренне, а сейчас и вовсе исказилось до почти издевательского. Отличный парень. Отличный аврор. Это Андромеду и пугало. Будь он отличным парнем, служащим в Отделе магических игр и спорта, она бы и не думала волноваться. Колдомедиком или изготовителем артефактов… Везде свои подводные камни, но в Аврорате это целые айсберги.

В тот день с Гидеоном повздорили. Вернее сказать, они это скоро уладили и сделали вид, будто ничего и не было, но терпкий осадок от разговора до сих пор горчил в горле Андромеды. Гидеон Пруэтт… Иной раз он напоминал ей о Селвине, такой же жесткий, вспыльчивый, бескомпромиссный, совсем противоположность Теду, чья сила крылась в другом. Гидеон сказал тогда то, что Андромеда предпочла бы не слышать, но он не оставил ей шанса, сказав от злости как на духу, а она холодно и почти обиженно ответила, что это могло случиться бы с каждым, в ком есть хоть капля смелости. И что она не может поверить, будто он правда все это сказал ей. Как будто Тед старался не ради других, ступив на тропу войны с Руквудом. Неприятно все вышло. Его слова ударили по ней, и она, как кошка, которой наступили на хвост, постаралась ответить тем же.

– Доброе утро, миссис Тонкс, – развеял тучи невеселых воспоминаний голос любимого человека. Андромеда отстранила руки от лица, подняла голову и встретила взгляд серых глаз Теда. Не утонула, не захлебнулась, но будто глотнула воздуха после затянувшегося плена тревоги.
Он приподнялся, тихо ругнувшись на боль, и сердце ее невольно кольнуло. Только бы Нимфадора не вздумала пойти по стопам отца, только бы ее не манил запах славы и побед. Не нужно это. Прости, что заставил волноваться. Вчерашнее задание оказалось очень необычным. Губа Андромеды чуть скептически и обеспокоенно дернулась вверх. Но все хорошо. Честное слово. «Миссис Тонкс» чуть приоткрывает рот, чтобы ответить, но вместо слов –  поцелуй; куда-то в уголок, не в щеку, не в раковину губ, а между, и теплым дыханием по коже разносится «Я люблю тебя, ты же знаешь?» Знаю. Очень сильно. И это тоже – знаю.

– Знаю, – отвечает она мягче, чем можно было подумать, взглянув на ее серьезное лицо. Податливая, нежная, почти хрупкая – такой Андромеду не видел никто кроме Теда. Она не снимала маску гордости и сдержанности, не в том дело, она просто отпускала поводья души и позволяла себе быть уязвимой, мягкой, домашней… – я тоже люблю тебя, Тед, – берет она его руку, – что произошло?

Отредактировано Andromeda Tonks (30-04-2016 00:25:02)