В раскрытое окно медленно втекал августовский полдень, тяжелый и золотой, как падающая с ложки медовая капля, и делать не хотелось решительно ничего. Свой второй выходной - смена начинается только завтра - Вэнити решила необычным образом провести дома, а не на работе, и тому, надо сказать, были причины.
Первой причиной была никак не проходящая жара. В магазине - особенно, в торговом зале - было, конечно, прохладно, но при одной мысли о неизбежных походах в кладовую, или - Моргана, упаси - наведении порядка в бумагах, хотелось кривиться и зевать.
Жара сломила не привыкшую к такому Эмму, и она в данный момент занималась тем, что, полулежа на двух стульях, одним глазом созерцала картинки в книге "Критские артефакты: известное и сохранившееся". Книга была открыта на странице с изображением бронзового мужского ожерелья, украшенного вполне обычными для этой культуры солярными спиралями - и Вэнити могла поклясться, что не далее, как позавчера лично убирала с этих спиралей пыль. Мягкой щеточкой.
Но сегодня ее этот момент интересовал мало. Хотелось только лимонада, и, в какой-то момент, ведьма даже задумалась о том, чтобы навестить родителей - там море, в конце концов. С другой стороны, она ничего не знала о погоде в Корнуолле, и подозревала, что хорошей она не будет.
- Я умираю, - наконец, призналась Вэнити Керу, который все это время меланходично точил выданный ему кусок вчерашней отбивной. Ворона молча упал на спину и поджал лапы, выражая полную солидарность с хозяйкой.
В кои-то веки, даже нога не болела. Может, виной тому была принятая с утра таблетка, одна из тех самых - и поэтому второй день ведьма была очень меланхолична и слегка заторможена. А может, пробивающаяся даже сквозь химическую меланхолию злость.
Эмма пила холодный мятный чай и думала.
Думать получалось из рук вон плохо, как и читать, поэтому на стук в дверь она отреагировала даже с некоторой радостью. Ну, если это можно так назвать.
- Если дверь откроется - входите! Если нет - валите к боггартам! - вот и все, что Вэнити имела сказать визитеру, а секрет был прост: зачарованная ею дверь сама отпиралась для некоторых людей. И людей этих было мало. А кого угодно другого Эмма видеть не желала, тем более, учитывая, что дело происходит в... в таком респектабельном районе.
Судя по скрипу, это явно был не продавец "пыльцы фей" и не сосед с просьбой одолжить пару натов на выпивку.
Вэнити подумала, что надо бы спустить ноги со стула и сесть прямо ради приличия, но воплощать мысли в реальность не стала.
- Привет, - сказала она входящему Блэку, и взгляд ее имел такую прозрачность, которую может дать только очень хорошее обезболивающее, - Хорошо, что ты пришел. Чаю? Он холодный.

- С этим лимонадом ты похож на галлюцинацию, - лениво приоткрыв глаз сообщила Вэнити, все-таки убирая ноги со стула, - галлюцинацию о спасении моего тающего мозга.
Солнце и на него явно действовало губительно, в принципе, для человека с такой фамилией - неудивительно. Удивительно, что он не шипел и не корчился от солнечного света... может, привык за столько лет на Гриффиндоре.
Кто-нибудь другой был бы уже вышвырнут в окно за попытки распоряжаться на ее кухне, но почему-то роющийся в посудном шкафу Сириус отторжения не вызывал.
В конце концов, она не просто так потратила два часа на перенастройку двери.
- ...Насчёт вкусовых качеств ничего не скажу, может, вороньё — всё равно, что курица. Не пробовал пока.
Оскорбленный в лучших чувствах Кер решил восстать из мертвых и немедленно вспорхнул на плечо лучшего комика всех времен и народов, чтобы заорать ему в ухо фирменным воплем "магловская пожарная сирена". Это у него особенно хорошо получалось. И свалил тут же на шкаф, зараза такая.
- Не угадал, - так же флегматично прокомментировала его хозяйка, с интересом ожидая продолжения, - просто хорошо, что пришел. Я тебя ждала, потому что у меня новости и пара вопросов. И еще потому что соскучилась, а ты обещал зайти.
Ведьма устроилась на стуле, осторожно подогнув ноги, как будто ей было двенадцать - и примерно так же уставилась на мороженое.
Мороженое она любила до темноты в глазах. Даже в холодные предрождественские дни, что уж там говорить о летней жаре.
- Ты только сразу подели его, - осторожно предупредила ведьма, ерзая на месте, - а то ну... знаешь, всякое может случиться.
Например, неожиданное исчезновение чужой порции.
- А в шкафу на полке есть клубничный сироп, - вспомнила она, - домашний. И что за фигурки у этой формы? Сковорода у меня есть, но, прости, она не предназначена для твоей сиятельной задницы, а я так себе обращаюсь с вилами, поэтому иди за стол, я налью лимонад в стаканы.
Нет, а правда - хорошо.
И она поразительно легко скинула шкуру своей мрачной отстраненности, дело было вовсе не в жаре, и вовсе не в том, что в черном на таком солнце жарко, но сейчас Вэнити сидела, покачивая босой ступней из-под полы синего платья и разглядывала гостя с веселым любопытством человека, который никак не может поверить в хорошее в своей жизни.
Опять у него воротник наперекосяк, да что ж такое.
Потом ей вдруг пришло в голову, что он мог бы уйти, не попытавшись открыть дверь, и Вэнити внутренне передернулась от этой мысли, прогоняя ее подальше.
И мог бы не прийти вообще.
Эту мысль она отправила следом за первой. Это была очень зловещая тайна, но Вэнити, при всем общем разочаровании в людях, еще не успела разочароваться в чужом хорошем отношении.
Может, потому что не так-то много его  испробовала.
И прямо сейчас смотрела на все, как на мороженое.
- Я была в Мунго, - так же спокойно сказала ведьма, дождавшись, пока Сириус положит все, что у него в руках, - и говорила с Эммилин Вэнс. Отдала кольцо и письмо, и доктор Вэнс сказала... что пошлет тебе сову, чтобы договориться о встрече.

- Я надеюсь, ты что-то приличное куришь, а так да, - кивнула Вэнити, сделав вид, что ничего такого особенного не услышала. Табачный дым она любила, тем больше, чем реже чувствовала этот запах: отец курил, когда чинил сети, курил, когда разговаривал с ней, а мать всегда запрещала ему это делать. Сейчас Эмма редко бывала дома, и еще реже заставала его в лодочном сарае.
Так что это хорошая идея.
- Спасибо, - если кто-то думал, что ведьма начнет испытывать угрызения совести и пытаться вернуть Сириусу его законную половину мороженого, то этот кто-то был самым наивным болваном на свете. Были вещи, на которых совесть у Вэнити заканчивалась. Но сначала она задумчиво налила, как и обещала, лимонад, разглядывая ледяные фигурки.
Фигурки всплывали и опускались под действием пузырьков, и постоянно меняли цвет, образовывая совершенно психоделические переливы.
- Ооо... Смотри... единорог! И сова! И... задница! А, нет, яблоко. Нет, тыква.  Ух ты! А можно я ее себе оставлю? Если она одноразовая, это не страшно, перезачарую, - на лице Эммы безраздельно царило то выражение, которое принимают лица новоиспеченных студентов Хогвартса, или, например, магловских детишек, узревших фейерверк. Полный, одним словом, восторг. В голове ее возникло сразу несколько занятных идей относительно дополнений к работе этой формы и ее конечного продукта. Как раз тот случай, когда ничего серьезного, но можно вдоволь пооттачивать мастерство.
Потом она перевела взгляд на Сириуса и чуть прищурилась.
- Она твой друг. Так и должны поступать настоящие друзья - ну, вроде как, если верить тому, что я читала в хороших книгах, и тому, что говорит мне мой здравый смысл, - мороженое не дожило и до середины фразы. Ведьма со значением облизала ложку, отложила и уже совершенно обычным жестом погладила Блэка по темной - во многих смыслах - голове.
- Я очень надеюсь, что вы все выясните. А если ты будешь рыдать, то у меня тут можно, я не возражаю. Но ты лучше подожди до финала.
Вообще происходящее ее смущало до какой-то степени, и Эмме казалось, что она участвует в чем-то, для посторонних не предназначенном
влезла в чужое дело
ну, вроде как, сунулась в чужую компанию со своим дьявольски ценным мнением, и недоумевает, почему ей никто еще не указал, что ее путь лежит мимо.
"Спасибо, а теперь до свидания".
Нет, не нужно об этом думать, думать об этом нужно будет тогда, когда оно произойдет.
Никакого "если".
Когда.
А сейчас ей нужно удостовериться, что с ним все в порядке.
Подгребшая в руки форму под шумок, Вэнити покопалась в ней палочкой - можно было поклясться, что пара движений была до боли похожа на движения отвертки, потом выловила несколько фигурок из своего стакана и сунула обратно, закрыв крышку.
- Подожди. Сейчас что-то будет.
И, до того, как прозвучал вопрос, уточнила.
- Не знаю, что.

- Ну что за глупые вопросы, конечно, я бы сказала. Но она проявила кровожадные наклонности исключительно по отношению к моей и своей руке, - ворчливо заметила Вэнити, разглядывая жизнеутверждающую надпись изо льда.
Когда-нибудь - непременно.
- Я имею в виду, поцарапалась, а потом ухватила меня за руку, клянусь, я слышала, как трещат мои пальцы, - продолжила она, брюзжа, как заправская бабуся лет этак ста двадцати. Ну, или, как нормальная темная волшебница, столкнувшаяся с проявлениями человеческих эмоций в недобрый для себя час, и не желающая признавать, что во всем этом было что-то невыносимо трогательное, - и я просто хочу напомнить, что для целителя руки так же важны, как для артефактолога, и почему люди просто не могут... ай, да ладно. Доктор Вэнс невыразимо мила. Настолько, что мне страшно рядом с ней находиться.
Пшш...
Чернота растворилась в стакане без следа, оставив после себя выразительную паузу.
- Нее, она защищена от таких вещей, - с некоторым удивлением сказала Эмма, протягивая руку к стакану Сириуса и делая глоток, - а теперь смотри. Пффф...
Обычно дующий в воздух перед собой человек выглядит довольно забавно, даже если имеет какую-то цель. Свечи там погасить деньрожденные, или сдуть пушинку.
Или выдохнуть сигаретный дым.
Но вместо сигаретного дыма воздух наполнила стая переливающихся мыльных пузырей авангардной кубической формы. Лопаться они не желали, чем очень беспокоили Кера, шумно завозившегося на своем шкафу. Так, бестолково летали по кухне.
И одним таким Вэнити немедленно поперхнулась.
- А что его искать, - прокашлявшись, мрачно сказала ведьма, - он теперь со мной работает. Возвращение блудного сына.
Она еще никому не рассказывала, в каком отчаянии и какой мрачной меланхолии когда-то переступала порог "Горбин и Беркс". Даже не потому, что некому - потому что не была уверена, что точно помнит. Помнился, почему-то, исключительно грязный лондонский снег, выпавший с утра и почти растаявший к полудню, и вялое удивление, не такое сильное, какое следовало ожидать.
До вчерашнего вечера они в магазине ни разу не встречались. Шеф говорил, что сын в Европе, огорчался и сетовал на его пренебрежение семейным бизнесом. Эмма молчала и как бы сочувствовала.
И вот он вернулся.
- ...а мистер Берк говорит - если он займется делом, я сделаю тебя управляющим, - бледнеющими губами с некоторым трудом выговаривала Вэнити, - в общем. Все как обычно. У него все прекрасно. Ему ничто не нужно. Ему весело. И, знаешь, я больше не хочу его убить. Он и тогда не поймет. Даже если рассказать, не поймет, что сделал не так. Я не знаю, что с этим делать - вдруг поняла.

Отредактировано Emma Vanity (27-05-2015 01:09:41)