- Вода? Я стою в воде? – Бонни удивленно смотрела вниз. Под ее ногами весело журчал ручеек. Она подняла глаза. На высоком и могучем на вид дубе удобно умостился дятел. Тук-тук. Птица старательно долбила дерево, периодически определяя на слух местонахождение паразитов. Тук-тук. Тук-тук. Девушка снова посмотрела вниз. Ручейка под ногами уже не было, ноги погрязли в теплом желтом песке. Тук-тук-тук. Би с раздражением посмотрела в ту сторону, где ранее было дерево с дятлом на нем, но ни дерева, ни дятла там не оказалось. А стук продолжался. Тук-тук.
Бонни нервно ворочалась в постели. По мере того, как сон уходил, она понимала, что стук раздавался наяву, но глаза упорно не хотели открываться. Наконец, совершив над собой нечеловеческое усилие, девушка проснулась. Солнечные лучи приятно освещали комнату, наполняя ее теплом и уютом. Би не сразу заметила сову, терпеливо ожидающую на подоконнике с внешней стороны, пока ее впустят. Бонни вскочила с кровати. Впустив сову, девушка направилась на кухню, чтобы чем-нибудь ее накормить. Птица, держа в клюве конверт, полетела следом. Аккуратно взяв у совы письмо, Бонни высыпала перед ней на стол печенье, и, пока та лакомилась, присела на диван и распечатала конверт.
Доставлено: 20 августа, утром.
Кому: Мисс Бонни Смит.
Откуда: дирекция школы чародейства и волшебства "Хогвартс".
От кого: Альбус Дамблдор.
Рад приветствовать вас этим неожиданным письмом, мисс Смит!
Дабы предупредить ваше удивление по этому поводу, сообщаю, что это письмо не несет в себе никакой информации, кроме той, которую можно было бы рассказать не при личной встрече. Дело касается некоторых сведений, которые вы бы могли предоставить, или не предоставить, в случае не обладания таковыми. Предлагаю начать разговор сегодня в пять часов, у вас дома, если вы готовы простить меня за мою настойчивость.
Искренне ваш, Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства "Хогвартс".
P.S. В качестве предосторожности не отвечайте на данное письмо.

Во время прочтения выражение лица Бонни менялось, как кадры кинопленки. Радость при виде отправителя, удивление содержанием, недоумение. Обдумывая написанное директором, Би совсем забыла про сову, которая, тем временем, уже доела свое печенье и спокойно ожидала дальнейших указаний. – От тебя больше ничего не нужно, дорогая. Спасибо за письмо. - Девушка ласково погладила совушку по голове, открыла окно и выпустила ее наружу.
Оставшаяся часть дня до встречи проживалась с трудом. До полудня Бонни старалась занять себя домашними делами: стирка, уборка, готовка. После 12.00 дела у девушки кончились. Пройдясь по квартире со щеточкой для пыли еще раз, она, наконец, успокоилась и легла на диван с книгой. Кошка, заметив это, проворно вскочила на хозяйку и устроилась у нее на животе в виде пушистого рыжего клубочка.
После того, как Бонни пятый раз подряд прочла один и тот же абзац и ничего не запомнила, стало понятно, что сегодня вникнуть в книгу ей не удастся. Слишком сильное волнение. Отложив ее на журнальный столик, девушка сложила руки на кошку и под ее довольное урчание стала ее гладить.
- Что может понадобиться от меня самому директору Хогвартса? – встревожено думала Бонни, - я ведь даже в кабинете у него никогда не была! Нет, несомненно, в нескольких запрещенных вылазках в Хогсмид я участие принимала, ну, ладно, больше, чем в нескольких, но меня даже не засекли за семь лет ни разу! Все учителя меня любили, ведь на их предметах я вела себя хорошо и очень старалась... Да и вообще, я ведь совсем невзрачная магглорожденная волшебница, что я могу знать и чем могу помочь такому выдающемуся магу?..
Монотонное приятное урчание Амелии успокаивало, мысли путались, глаза непроизвольно закрывались... С самого утра день выдался напряженный, и Бонни, расслабившись, уснула.
***
Второй раз за день крепкий сон Бонни Смит настойчиво прервал стук. На этот раз стучали в двери. Спросонья Би не сразу поняла, где стучат, кто стучит и зачем. Резко встав, она направилась ко входу, пытаясь понять, что происходит.
Она отворила дверь. На пороге стоял Альбус Дамблдор.
- Добрый день, мисс Смит!  Я, было, начал бояться, что вы не получили моего письма этим утром.
Долю секунды Би удивленно смотрела на директора школы. Но удивление быстро прошло, и девушка радостно улыбнулась гостю.
- Здравствуйте, профессор Дамблдор! – Бонни отступила в сторону, освобождая проход, - заходите, пожалуйста, и присаживайтесь, где вам будет удобно. Я пока заварю чай.
Девушка направилась на кухню. При виде директора волнение, мучившее ее всё утро, перестало ее беспокоить, и она живо передвигалась по кухне, готовя чашки и насыпая в тарелку печенья. Водрузив еду, чашки и чайник на поднос, Би принесла это всё в гостиную и поставила на столик.
- Угощайтесь, пожалуйста, - она вручила профессору в руки чашку с чаем и поближе подвинула к нему тарелку с печеньем. Сев напротив, Бонни внимательно смотрела на Альбуса. Заговорить первой она боялась.
[AVA]http://sg.uploads.ru/pAWov.jpg[/AVA]

Отредактировано Bonnie Smith (14-04-2013 01:01:28)

I'm coming up on infra-red,
There is no running that can hide you,
Cause I can see in the dark!
I'm coming up on infra-red,
Forget your running, I will find you!
Placebo – Infra-Red

Бонни откинулась на спинку кресла, осторожно придерживая чашку с чаем на коленях. Несомненно, имя было ей знакомо. Оставалось только связать его с человеком...
Теплый чай, послесонное состояние, уютное кресло и умиротворяющая компания директора действовали успокаивающе. Бонни прикрыла глаза...

Открыв их снова, она огляделась. Вместо милой маленькой комнатки её окружал пыльный, плохо освещенный чердак (то, что это чердак, было понятно по неровной, с наклоном под углом, крыше), ручки и ножки девушки казались мельче обычного, одета она была в розовое платьице, а коленки саднили и переливались бриллиантовым зелёным. Но удивления происходящее не вызывало. А вот интерес – вполне. В сумраке затянутого паутиной чердака мало что удавалось увидеть. Вот стопки книг, названия которых едва ли можно было разглядеть сквозь слой накопившейся с годами пыли; а вот ящики, ларцы и сундуки разных форм и размеров, заглядывать в которые отчасти даже страшно, мало ли, на что там можно наткнуться. Больше всего, конечно, страшно было найти там крысу, мышь, змею, или – того хуже! – паука. Но любопытство взяло верх.
Пытливые руки с детской непосредственностью потянулись к самому большому сундуку в помещении. Встав на и без того саднившие коленки, Бонни со всей силы толкнула крышку. Та поддалась, сопровождая свое падение гулким стуком металла о дерево. Внутри было много всякого хлама. И не удивительно – глупо было бы собирать на чердаке нужные вещи. Вот портрет какой-то женщины – бррр, какая странная! Вот чья-то замшелая одежда, которой явно питалось не одно поколение моли. Вот украшения – явно старые, и оттого кажущиеся крайне безвкусными. На дне сундука она нашла ворох пожелтевших от времени писем. Из прочитанного в них Бонни поняла мало. Уже решив сложить все на место и приняться за следующий сундук, она услышала, как по лестнице, которую она забыла убрать, карабкался отец, что-то громко и обидно выкрикивая. Руки затряслись, и письма плавно опустились на пол, подняв ворох пыли...

Она открыла глаза. Чай давно остыл, а Дамблдор терпеливо ждал.

- Вы ведь знаете, мой отец очень пил... – поборов неловкость, начала Бонни. – Однажды, перед его приходом, я решила спрятаться. Мне всегда казалось, что, когда меня нет, он не так сильно бьет маму. И вообще не очень-то и злится. Что-то в моем виде его раздражало, потому я старалась прятаться как можно чаще, но мои тайники всегда находили. В поисках нового места я набрела на выход к чердаку. Не знаю, как я раньше его не замечала. Не появился же он из ниоткуда... – Бонни издала нервный смешок, явно выдающий ее волнение. - Я решила спрятаться на чердаке, мне казалось, что там меня точно не найдут. Отыскав где-то лестницу, я вскарабкалась в своё новое убежище, но на радостях позабыла злополучную лестницу убрать. Из-за неё меня довольно быстро разоблачили. Отец злился сильнее обычного. Хотя, казалось бы, куда уж сильнее... – Бонни до боли сжала руки в кулаки; костяшки пальцев побелели, но она продолжала, - он будто боялся, что я увижу там то, чего не должна. Всё приговаривал, обдавая меня ужасной смесью запахов спирта и рвотных масс: «Ах ты дрянная девчонка, да что ты о себе возомнила – полезть туда, где не дозволено появляться никому из ныне живущих!». Я тогда испугалась очень, усадила вокруг все свои детские обиды и, плача, недоумевала, что же я такого сделала, и зачем было так сильно меня ругать. Это я сейчас понимаю, что он не зря взбесился, и я действительно полезла туда, где меня не ждали. Больше я там не появлялась. Тем не менее... – она помолчала, собирая слова в предложения, расставляя воспоминания в хронологическом порядке, - помню я немного... – она с сожалением посмотрела на Дамблдора. Он внимательно слушал, - помню портрет... – Бонни заговорила тише, будто опасаясь, что в комнату вот-вот ворвется отец и ей снова достанется на орехи, - нарисованная на нем женщина – рыжая, тучная – шевелилась и улыбалась, казалось, она вот-вот заговорит. Нарисованная красками, она, однако, была очень похожа на настоящую, а чердачный полумрак придавал ей устрашающий вид. Маленькой мне это не понравилось, и, прочитав ее имя под портретом, я перевернула картину лицом вниз. Я до сих пор не знаю, кто она... – виновато призналась Бонни, - да и не вспоминала я этот случай больше никогда. Расстраиваться только лишний раз. Я всё им простила. Мне жаль, что так вышло... Но я люблю их. И я знаю, что отец всё равно любил меня. Несмотря на злость и склоки – я верю в это. Это важно. И это не даёт мне отчаяться... Из писем я помню только то, что Хепзиба чего-то боялась, - будто не заметив паузы в своем рассказе, продолжила она, - адресата я не рассмотрела, но отправителем была она - внизу была её подпись. Кажется, она что-то продала... или купила... – Би с виноватым видом посмотрела на профессора, давая понять, что больше она ничего не помнит.
Воспоминания давались с трудом. Почти с таким же тяжким, с каким она старалась забыть все эти события, спрятать как можно глубже. Чтоб не расстраивать бабулю и не расстраиваться самой – забыть и не вспоминать.
Она не злится.
Она простила им всё, что помнила.
И всё, что могла простить.
[AVA]http://sg.uploads.ru/pAWov.jpg[/AVA]

Отредактировано Bonnie Smith (11-10-2013 00:20:22)

We can be the kings and queens
Of anything if we believe.

Бонни Смит – сколько еще таких по всей стране? Такую фамилию носит едва ли не каждый третий англичанин, а Бонни иногда и кошек называют, а потому поверить в то, что она действительно была наследницей Хельги Хаффлпафф, было трудно, равно как и в то, что от нее (так ведь сказал профессор?) зависит победа в этой войне. Очень трудно, даже труднее, чем поверить в то, что ты волшебница или невеста самого замечательного на свете юноши, потому что так бывает только в книжках или в кино, ну, в самом деле, какая еще Чаша Хельги Хаффлпафф?

- О, - только и смогла сказать Бонни чуть погодя. Она снова открыла рот, хотела продолжить говорить, но не нашла нужных слов и только чуть нервно провела ногтем по поверхности чашки. Слова, множество слов, что она хотела произнести, роем вились вокруг, но от изумления Бонни не смогла найти нужного и только поерзала в кресле, чувствуя, как неудобно, как неловко ей быть наследницей чаши Хаффлпафф, она же всего лишь Бонни, всего лишь Бонни Смит…
С детства привыкшая к нелюбви, к непониманию, к неуютному чувству одиночества в своем доме, Бонни не сразу смогла поверить и в то, что ей суждено быть волшебницей. Держать в руках палочку, мешать в котле зелья, гадать по чайной гуще, сидеть на метле – она была просто маленькой девочкой, вечно прячущейся в собственном доме, а стала волшебницей, вот это метаморфоза, а теперь…

- Ничего себе, - выдохнула Бонни, - ничего себе…
Да уж правда, ничего себе, еще вчера была грязнокровкой, а теперь законная владелица Чаши Хаффлпафф, такие истории можно печатать на первой странице «Пророка», чтобы увидеть, как изменятся в лице чистокровные снобы, как изменят к ней отношение, как начнут лицемерить, фу, мерзость, и подумать неприятно; уж лучше ей оставаться грязнокровкой.

- Вдруг подумала о том, что так же я могла бы оказаться наследником Слизерина, - чуть нервно хихикнула, Бонни внимательно посмотрела на своего собеседника, - вы… ведь серьезно?
Ах, ну, конечно, он серьезно, глупая. Можно ли сомневаться в том, что Альбус Дамблдор не станет ради такой шутки приходить к ней домой, пить с ней чай, конечно, Бонни знала, что директор Хогвартса не шутит, и все же… Он не был похож на человека, который станет обманывать, впрочем, в мире Бонни мало кто умел обманывать, он не был похож на того, кому охота посмеяться над чужим заблуждением, он вообще не был похож ни на одного из виденных ею людей, Бонни всегда восхищалась профессором Дамблдором, всегда доверяла ему и никогда даже не смела сомневаться в его золотом сердце. Это профессор Дамблдор, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, великий волшебник, добрый чудак с загадочной улыбкой, и тем странней, что он обратил внимание на нее, потому что она-то великой не была.

- Но я правильно понимаю, что это все равно, что быть наследником Грааля? Ну то есть здорово, конечно, но… Чаша ведь утеряна?
А даже если и не утеряна, что в ней проку? Кажется, Бонни многого не знала об основательнице своего факультета, и сознаться в этом было очень неловко, вдруг сейчас обнаружится, что это все знают (кроме нее), и вся Британия уже много лет ищет эту Чашу, чтобы одолеть Волдеморта, а она даже не знала о своих правах на нее.[AVA]https://31.media.tumblr.com/fd65c994005533c8ddd367f6c2893418/tumblr_n74u4dtRV51qbak44o7_250.gif[/AVA]
- Боюсь показаться невеждой, - сказала Бонни и отпила еще немного чая, - а, что… эта Чаша действительно может как-то остановить Того-Кого-Нельзя-Называть?

Отредактировано Game Master (07-07-2014 15:02:10)

Король снимает правую перчатку.
Но скрыться рад бы Ганелон подальше.
Перчатку он берет, роняет наземь.
Все молвят: «Что же будет, о создатель?
Посольство это нам сулит несчастье».
«Увидим», – Ганелон им отвечает.
***
Кудрявая девчушка четырнадцати лет сидит на подоконнике, поджав под себя ноги, и штудирует толстенный учебник Зельеварения. Все знали, что Бонни Смит, по счастливой случайности не угодившая на факультет умников и умниц, тем не менее, одна из самых трудолюбивых и внимательных учениц, которые не ленятся заниматься повторением изученного даже во время небольших переменок. Чернильница, которая звонко разбивается в полуметре от уха девушки и лишь чудом не задевает ее вещей, заставила Бонни поднять сосредоточенный взгляд в сторону предполагаемой угрозы. Светловолосая девушка в нескольких метрах от нее, облаченная в дорогую мантию с (каким бы вы думали) изумрудным тиснением и с порозовевшими от злости щеками, стремительно вылетела из кабинета в Подземельях.
- Эй, Би, идешь на обед? - приземлившаяся по другую сторону от разбитой чернильницы и словно вовсе не заметившая ее, Марта, рыжеволосая однокурсница Бонни, широко улыбнулась подруге.
- Да, я только… - Бонни вновь бросила быстрый взгляд в сторону стремительно удаляющейся слизеринки, - неужели профессор Слагхорн вновь оставил эту Мл… Мфл… Милиф…
- Ага, Мелифлуа снова схлопотала отработку за испорченное зелье, - пожала плечами девушка, - сама виновата, нечего было перечить профессору.
- Точно, - согласилась Смит, почувствовав где-то в глубине души слабый укол зависти. Нет, Бонни завидовала не дорогим мантиям или репутации студентки, совершенно неспособной к зельям. Она завидовала тому, что для этой представительницы факультета Салазара с непроизносимой фамилией (то ли дело Смит) вся ее судьба была расписана еще до рождения. Она с малых лет знала о Хогвартсе, знала, когда она туда отправится и как, да готова на галлеон поспорить, знала даже, на каком факультете будет учиться. Наверняка решена и дальнейшая судьба девушки, ее родители уже все подготовили, глядишь, даже и жениха выбрали. Родители Бонни ничего не решали в ее жизни. Никто не был заинтересован в том, куда отправится эта кудрявая круглолицая хаффлпаффка после Хогвартса. Ни одной живой душе не было дела. – Ну и выскочка же, - подытожила Бонни, засовывая внушительных размеров учебник в совершенно обычную черную сумку, - идем.
***

- Даже начальник Аврората или министр магии. – Даже директор Хогвартса, - наивно подняв большие глаза на Дамблдора, подумала Бонни. В ее собственной иерархии этот пост стоял гораздо выше двух, перечисленных седовласым волшебником. Она вовсе не боготворила Альбуса, бессознательно повинуясь одной из христианских заповедей. Но если личность начальника Аврората, равно как и министра магии были для Бонии скорее абстрактными, пусть и слегка пугающими, Альбус Дамблдор был персоной вполне реальной, человеком, которого она каждый год, начиная с первого сентября и до завершения экзаменов, регулярно наблюдала в Большом Зале. Она редко слушала, о чем говорит директор, завороженная великолепным убранством внушительного помещения, которое менялось согласно случаю. И уж тем более никогда Бонни Смит не думала, что ее роль в истории чуть выходит за рамки второстепенного персонажа. А выходит ли? – Бонни растерянно опустила глаза на свои ярко-желтые домашние тапочки. Случись ей поднять глаза в эту же минуту, она бы увидела, как примерно в таком же положении (как знать, может, у Альбуса под длинной мантией тоже скрывается парочка тапок цвета июньского солнца?) находился один из величайших волшебников современности. Но она не поднимала. Он спросил о доверии. Разве я могу не доверять? – хотела тут же выпалить Бонни, для которой Хогвартс еще много лет назад стал единственным определением дома, а директор – воплощением всех родственников разом, ибо маленькой хаффлпаффке только в замке удалось получить тот процент тепла, который полагался ей еще при рождении. Разве я могу доверять? – закралась чуть менее светлая мысль. Девушка не знала, что хочет от нее Дамблдор, догадывалась, может быть, но откуда ей было знать наверняка? Сейчас же идет война, много ли значит жизнь одной среднестатистической выпускницы Хаффлпаффа, пусть и колдомедика? Задумывается ли директор об этом?

- Да, - ответила девушка на первый вопрос, слегка склонив голову набок. Она все не решалась поднять глаза, пока профессор один за другим озвучивал вопросы, от которых у Бонни побежали мурашки. Значит ли это, что девушка должна сейчас принять решение, которое изменит всю ее жизнь? Девушка вдруг подумала о Карадоке. Может быть, надо с ним посоветоваться? В памяти всплыло улыбающееся лицо выпускника Гриффиндора. Он бы не раздумывая бросился спасать все и вся, в этом она не сомневалась. Но могла ли Бонни, способная спасти разве что от неудачного эксперимента с зельем, брать на свои хрупкие плечи такую ответственность?

- Я доверяю вам, профессор, - голубые и карие глаза, наконец, встретились. Заявление вышло чуть более уверенным, чем Бонни ожидала. Голос дрожал, но желание не показаться трусихой, желание доказать себе, что при большом желании она вполне смогла бы идти в авангарде любой армии, при условии что та борется за что-то чистое, доброе светлое, придавало ей необходимую частичку смелости. Не стоило так быстро отпускать сову, - невпопад подумала Смит, в чьих мыслях уже рассекал на вороном скакуне один из самых смелых гриффиндорцев, впрочем, один из немногих гриффиндорцев, которые составляют неотъемлемую часть жизни Бонни Смит.

[AVA]http://sg.uploads.ru/pAWov.jpg[/AVA]

[audio]http://pleer.com/tracks/13127695JtH7[/audio]

Меня зовут Бонни Смит, мне одиннадцать лет, и я волшебница. Именно такой была первая запись в новом дневнике, то есть не совсем новом: пыльную тетрадку, случайно найденную на чердаке, можно было назвать новой с большой натяжкой, но для Бонни никогда ничего ценнее того дневника с той самой записью и не было. Она сидела совсем одна, пряталась, как обычно, прижимала к груди тетрадку и мечтала. Несколько дней назад, в ее одиннадцатый день рождения, отец рассказал ей про чудесный мир, про мир, о котором она и подумать не могла, полный чудес, магии и невероятных событий. Первым в череде этих событий станет, несомненно, ее первая поездка в школу, самую настоящую Школу Магии. Бонни едва заметно ущипнула себя и прикрыла ладошками глупую улыбку, которая не сходила с лица вот уже три дня. Нет, конечно, она любила родителей, хоть они и часто ругались, и, скорее всего, будет по ним скучать целый год до летних каникул, но как же волнительно и захватывающе интересно было отправиться в такое приключение. Жаль, нельзя было никому рассказать, у нее было немного друзей в начальной школе, но они все же были. Глупости, будут и другие, это же огромная школа, в которой сотни таких же волшебников, как она изо дня в день постигают основы чародейства… А их такой новостью уже не удивишь, вот ведь замкнутый круг. Она еще раз посмотрела на надпись неуклюжим детским почерком. Волшебница… Я, Бонни Смит, никогда ничем не отличающаяся от остальных темноволосых кудрявых девочек одиннадцати лет, вдруг стала такой особенной.

Меня зовут Бонни Смит, мне четырнадцать лет, и скоро я стану колдомедиком. Дневник девушки отличался лаконичностью, это была всего вторая запись за три года, но не менее важная, чем та, самая первая. Летом Бонни навещала однокурсницу, которая попала в Мунго с какой-то замысловатой магической оспой. К ней мало кто приходил, все боялись заразиться и тоже провести добрую половину каникул в больничной койке, но только не хаффлпаффка. Она соблюла необходимые меры предосторожности, купив в ближайшей аптеке обычную маггловскую маску, которую особо пугливые надевают на лицо каждый раз, стоит кому-нибудь в доме чихнуть. Впрочем, потом она узнала, что при посещении подобных больных на посетителя накладывают специальное заклинание, которое работает примерно также, но не закрывает лучистую улыбку, что, конечно, выглядит куда эстетичнее. Но даже не наличие таких, значительно упрощающих жизнь заклинаний, поразило Бонни, она была очарована атмосферой одновременно строгости и невероятной доброты, которая царила в больнице. Суровые колдомедики, добродушно улыбающиеся колдомедики, суетливые стажеры, которых до сих пор ни с кем нельзя было перепутать, серьезные главы отделений, простодушные привет-ведьмы, все это прочно и навсегда засело в сознании Бонни, совсем как тогда, когда она первый раз попала в Косой переулок. Ее и раньше привлекало Зельеварение и Травология, но теперь она точно знала, в какой сфере это все можно применить, приправив ее самоотверженностью и бесконечной добротой по отношению ко всему живому.

Меня зовут Бонни Смит, мне семнадцать лет, и я стажер в больнице Святого Мунго. Еще через три года, дневник хоть и поспешно и даже с огромной кляксой прямо на месте последней буквы «о» обзавелся своей третьей записью. У стажеров свободного время редко хватало даже на еду и сон, не говоря уже о посторонних занятиях, вроде ведения дневника. Но после предыдущей записи, Бонни считала себя обязанной доказать этой дурацкой тетрадке, что она добилась своего, что та фраза не была брошена в пустоту, что теперь и она один из тех суетливых стажеров, которые бегают из палаты в палату, выполняя разные поручения, а когда поручения заканчиваются, штудируют истории болезни, наблюдают за работой настоящих колдомедиков, ходят на лекции, на практические занятия, в общем, заполняют свой день колдомедициной до отаза. Она очень радовалась, что пошла на стажировку не одна, что с ней был ее Карадок. Может быть, никто не учил ее, точнее никто не рассказывал, что такое любовь, но она была уверена, что это именно она. Без этого взбалмошного гриффиндорца стеснительная Бонни ни за что бы не справилась, он придавал ей смелости, а она порой сдерживала его слишком безрассудные порывы. И вот сейчас, удобно устроившись в своей съемной квартирке, она смотрит, как светловолосый юноша напротив читает толстенный справочник магических трав для завтрашнего зачета и улыбается, намереваясь следующей записью в своем дневнике написать: Я Бонни Дирборн, мне двадцать лет, и я счастлива. Девушка смеется собственной глупой мысли и тоже погружается в чтение.

Меня зовут Бонни Смит, мне восемнадцать лет, и я наследница чаши Хельги Хаффлпафф. На самом деле, четвертая запись, вопреки плану Бонни была бы именно такой. Впрочем, может и будет, когда седовласый волшебник оставит девушку наедине с неожиданным известием. Темный Лорд такой же человек, как мы с вами. Бонни вздрогнула при упоминании этого волшебника, хоть профессор учтиво и не назвал его имени. Она не стеснялась бояться, это была одна из замечательных черт Бонни Смит. Многие любят хвалиться тем, что они ничего не бояться, а сами по вечерам боятся выключать свет в комнате. Смит тоже боялась, но признавала это. Она была магглорожденной, а значит, в зоне риска, она часто говорила Карадоку о том, как боится, он также часто утешал ее, храбро говорил, что стоит ему только обидеть милую Бонни, как он тут же пожалеет… Но девушка знала, что даже всей храбрости Гриффиндора не хватит для того, чтобы одолеть этого волшебника. Если даже Дамблдору приходилось отправляться к какой-то Бонни Смит, которая якобы могла помочь… Ей было сложно представить, что Тот-Кого-Нельзя-Называть на самом деле такой же человек, как она, безобидная Бонни Смит, стажер-колдомедик, которая живет в небольшой съемной квартирке и безумно боится, возвращаясь домой, обнаружить там кого-нибудь из его последователей. Да чем ты можешь их заинтересовать? – не раз говорила себе Бонни. Конечно, она была магглорожденной, об этом она не забывала ни на секунду, они ведь не забудут, но кроме этого, ничего выдающегося в ее личности не было. До этого самого момента, когда Альбус Дамблдор появился на ее пороге. Теперь она была связана с каким-то могущественным артефактом, который каким-то образом интересовал одного из самых, если не самого, устрашающих волшебников. Может статься так, что вы рисковали собой напрасно. Будь здесь Карадок, он, не посмотрев на то, кто перед ним, высказал бы все, что он думает об этой затее. Но его здесь не было, была только Бонни, для которой ничего важнее того, чтобы ее близкие могли дальше жить и по возможности радоваться жизни, не было. И для этого она могла пойти, если не на все, то уж точно на многое.

- Если это поможет, - тихо сказала Бонни, голос немного дрожал, но она постаралась взять себя в руки, - я готова сделать все, что от меня потребуется, - она почувствовала, как к горлу подступает предательский комок. Не хватало только разреветься прямо перед директором Хогвартса, как нашкодившая первокурсница. Ей хотелось сказать что-нибудь еще, спросить, уточнить, да что угодно, лишь бы не молчать наедине со своими мыслями, из которых одна была мрачнее другой. Я постараюсь защитить, спрятать вас. Спрятать от врагов – это, конечно, хорошо, но значило ли это спрятать и от друзей? Скорее всего, да, иначе близкие Бонни тоже подвергнутся опасности, она бы и сама на это не согласилась. Ваша жизнь после этого уже не будет прежней. Она вдруг поняла то, что должна была понять в тот момент, как получила послание от директора. Ее жизнь не будет прежней, Дамблдору самому надо было это озвучить, чтобы до Бонни, наконец, дошло. Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но также задумчиво закрыла его, не найдя, что еще ответить. Она вроде бы озвучила главное, но все же в последний момент, не выдержала, - А видеться с родными я смогу? – только озвучив вопрос, девушка поругала себя за наивность. Судьба всего магического сообщества вдруг стала немного зависеть от простой выпускницы Хаффлпаффа, а она думала совсем не о том. Она ведь могла и вовсе не выжить. Может статься так, что вы рисковали собой напрасно. Пусть так, лишь бы с остальными все было в порядке.
[AVA]http://sg.uploads.ru/pAWov.jpg[/AVA]