После экзамена традиционно хочется хоть немного передохнуть. Особенно заядлым отличникам, которые к нему усердно готовились и морально устали. Просто спокойно прогуляться у озера с друзьями, никуда, наконец-то,  не спеша. Или посидеть за праздничным столом в компании одногруппников, весело перекидываясь шоколадными лягушками и обмениваясь вкладышами. Устроить тихие посиделки или же громкую факультетскую вечеринку. Любой вариант, в зависимости от настроения и минутных капризов. Но иногда положение обязывает. Статус старосты к Рождеству традиционно становился капельку обременительнее. Добавлялось хлопот. Именно поэтому сегодня, вместо того, чтобы отмечать сдачу ЗОТИ с одногруппниками, я отложила развлечение до лучших времен  -  распрощалась с Ламрье и отправилась на вечернее патрулирование по школе. Скорее всего, когда вернусь, она уже будет спать. Иногда, правда,  подружка всё-таки меня дожидалась - из солидарности. Или когда жаждала поделиться чем-то особенно важным. Было бы очень здорово провести один из последних вечеров перед отъездом в Лондон у камина, рядом с ней. Расслабиться, пить чай, смеяться, дурачиться, болтать о пустяках. Или, наоборот, делиться самыми потаенными секретами. Ведь они имелись. Выходя из гостиной Рейвенкло, я тяжело вздохнула. Женевьева была моей лучшей подругой с одиннадцати лет. И тот факт, что я умалчиваю о многих событиях в жизни, уже весьма долго терзал душу. Она-то  ничего не скрывала, даже  самых неприятных подробностей нежеланной помолвки. Я же всё  высматривала для объяснения подходящий момент…  не хотела  изливать  душу среди урока, или в спальне рядом с соседками, или в Большом зале, за поеданием пудинга, где подслушать мог любой и каждый. Пыталась убедить себя:  жду день, когда мы останемся вдвоем, когда нам никто не будет мешать. Ждала и не дожидалась. И на сердце становилось всё тяжелее и тяжелее, с каждым часом.  Ведь список вещей, о которых необходимо рассказать, увеличивался. Если бы я только решилась  на откровенность в сентябре,  когда просила Еву помочь мне выбраться в Лондон на денек!  Тогда я бы поведала о семейном секрете и о переделке, в которую Нэш влип летом. Ни больше, ни меньше. Теперь же… нужно прибавить к этому всё то, что произошло за осень.  А главное – собственные сокрушительные  выводы, сделанные несколько ночей назад. Роуз  Лэин бесповоротно влюблена. В того, в кого считала, никогда не влюбится.
   Последовал еще один тяжелый вздох.
   Никто не спешил развеять мою меланхолию и нерадостные мысли. Вечер выдался на удивление тихим. Все нарушители словно затаились. Единственным искателем приключений оказался второкурсник с Гриффиндора. Как выяснилось при «допросе», искал он не неприятностей на темноволосую голову, а дорогу на кухню. Хотел выпросить у домовиков пирожок. Я даже баллы снимать со «злодея» не стала. Потрепала по макушке с улыбкой да отправила в гостиную. Проще Стейси сказать, чтобы последила, как ужинают малыши, чем пытаться  донести до ребенка простую заповедь: лучше из башни вечером не выходить. Ладно наткнуться на старосту. А если на педагога? В остальном, никто не встретился. Темнело за окнами, зажигались свечи. Еще совсем чуть-чуть – и Хогвартс окончательно преобразится к Рождеству. Не обойдется без заколдованных сосулек, свисающих с потолка, ледяных статуй у стен и вкуснейшей индейки на столе. Тихо ступая по коридорам, я даже чуточку жалела, что не увижу этого великолепия в последний год учебы, чтобы надолго сохранить в памяти. Пообещала родителям приехать домой вместе с Лиззи.  Безусловно, скучала по родным и надеялась увидеть и крестную, и тетю с дядей. И моих маленьких кузенов. Заодно планировала начать обдумывать, как отметить семнадцатилетие в январе. Кого пригласить и как всё обставить. А главная головоломка – как вести себя с Алексом, если он тоже прибудет на Рождество домой? Я едва сдержала третий вздох. Как до меня дошла простая истина о чувствах? Проще простого. Обычная ночь, когда не спалось. Я прислушивалась к тихому сопению соседок, наблюдала за снежинками, медленно кружащимися за окном и оседающими на стекло – подсвечивала их бледным огоньком Люмоса, любовалась. И, разумеется, размышляла обо всём на свете. О предстоящих еще тогда экзаменах, о друзьях, о скорых каникулах. Как мысли пришли к Алексу – не помню. Но в водоворот воспоминаний затянуло быстро. Солнечный Лондон в сентябре, маленькая роза, отправленная прямо в ладошку метким заклинанием. Нэш с простудой, спящий и такой милый. Совместная варка сложного зелья, ссора не на жизнь, а на смерть. Курсы от Аврората, которые я исправно посещала, не давая себе воли на прогулы. Неважно, как мучительно это  выходило постоянно  – ловить взгляды Алекса и гадать, готов ли он сделать хоть шаг навстречу и помириться. Каждый из нас считал себя правым. И каждый был слишком упрямым, чтобы признать правду в словах другого. Вспомнились и все те редкие минуты, когда мы снова сталкивались и забывали о размолвке, объединяясь ради более важной цели. Например, как разыскивали мою неугомонную сестрицу, сбежавшую в запретный лес. Сердце болело от всех этих моментов,  складывающихся в единую картинку, как кусочки калейдоскопа. Я мучительно скучала по Нэшу, мне не хватало его острот, придирок, даже просто взглядов. Не хватало  удивительного чувства понимания с полуслова. Тепла, действительно почти родственного. И, наверное, того пронзающего чувства, которое посещало каждый раз, когда  Алекс сжимал мою ладонь – одновременно тепла и мурашек. Оставалось лишь надеяться и верить, что он, несмотря на ссору, всё-таки держит слово, которое дал осенью. И не ввязывается в опасные рискованные затеи добровольно. Этой ночью у меня нашлось достаточно времени подумать… я скучала по аврору, но ранее не задавалась вопросом – почему? Не заглядывала в собственные ощущения слишком глубоко. Не замечала мелочей. Вроде того, что думаю о Нэше слишком часто, особенно если учесть, как долго мы уже близко не общаемся. Но не чувствую злости, которую должна была бы чувствовать, ведь постоянно испытывала её раньше, стоило нам лишь капельку повздорить. Сейчас я только тосковала. И строила планы, как мы могли бы помириться. А я очень, очень редко шла на примирение первой. Неужели всё просто из-за родственных чувств? Нет. Чувства я испытывала, стоило признаться честно. Но не родственные, уже нет. И давно.
   В момент озарения я помотала головой.  Нет. Нет и еще раз нет. Этого не может быть. Я не могла быть такой дурой, нет, нет, нет. Я едва не ляпнула это вслух на всю спальню, среди ночи. Но факт оставался фактом. По крови разнесся леденящий холодок, вместе с призрачным шепотом в голове, который стучал, как молоточек: «Влюбилась, влюбилась, влюбилась…»
   Многим влюбленность приносит ощущение полета и эйфории. Мне же она не принесла ничего, кроме головной боли. Я так и не заснула и наутро вызвала у Евы испуганное выражение лица своими красными опухшими глазами. Не нужно было родиться великим мыслителем, чтобы заключить: влюбиться более неудачно я просто не могла. Втрескалась не в Эрика, нового знакомого, столь милого со мной. Ни в кого-то из однокурсников, на худой конец. В Алекса! В Алекса, который смотрит на меня как на кузину. Которой я, официально в маггловском мире, ему и прихожусь. Мало того, что я никогда не раскрою правду родственникам – духа не хватит, да и не мой секрет. К тому же, он еще и, по сути, мой преподаватель. Пусть всего лишь курсов, но всё-таки.  Абсолютно бесперспективно. Можно вечность перечислять причины, по которым мне ничего не светит: наше всамделишное родство, столь реальное для многих, разница в возрасте и положении в обществе. Да и мои намерения поступать в Академию Аврората не добавляли оптимизма, только усугубляли картину. Только теперь я впервые осознала весь ужас положения супруги авроров. Как у них только хватает сил отпускать любимых на смертельные задания? А если они оба авроры? Вечно переживать друг за друга – хуже не придумаешь…
   Как-то незаметно, за размышлениями, меня занесло на нижние этажи. Обычно я их не патрулировала слишком уж тщательно. Как показывала практика, если блуждающие студенты и обнаруживались, то поближе к верху. Но в этом смысле день оказался исключением. Я быстро заметила относительно невысокую  гибкую фигурку, появившуюся на горизонте. Что ж, сегодня кто-то всё-таки потеряет баллы. Я даже приободрилась с появлением нарушителя - хоть немного отвлекусь от собственных гнетущих мыслей, отчитывая нерадивого студента. Можно простить ночные прогулки маленькому несмышленышу, но уж точно не старшекурснице. А, судя по силуэту, это была девушка. Едва она подошла ближе, я узнала её. И от удивления действительно забыла про личные проблемы.  Меган. Ну надо же! Что это принцесса всея Слизерина делает в такой час не в постели? Потеряла сборник правил Хогвартса? Или решила из пай-девочки превратиться в разгильдяйку, сменить образ?
- Минус двадцать баллов Слизерину за ночные блуждания, Кэмпбелл, - я незаметно вышла из тени, одновременно взмахивая палочкой и выпуская из неё горящую зеленую сферу, освещая коридор, где горело лишь несколько свечей. – Напомнить правила? Кое-кто давно должен быть в спальне, - честно говоря, можно было смело отправлять её к декану без особых разбирательств. Правила  грубо нарушены. Но любопытство взыграло не на шутку. -  Где тебя носило в такой час? – спросила с легким раздражением, но скорее с показным. Если серьезно, то было интересно, где можно так задержаться, особенно той, кто так печется о репутации. В конце концов, отправить Меган к «начальству» я успею всегда. А пока можно устроить допрос самостоятельно.