-Доктор Лакруа, простите...?
-Это вы меня простите, я... я даже не поняла, как это все произошло, простите, ради Бога...
-Да что вы, мне медсестра сообщила, что ее дела с недавних пор пошли вверх.

— Пост и игрок недели Charlotte Roxford —

Curb

Калифорния, ммм… Звучало чертовски соблазнительно. И штат этот вкупе с Лос-Анджелесом приобрели свое обаяние для Шарлиз вовсе не после увиденного сериала Californication с Дэвидом Духовны, где вместо гика-интроверта с ксивой получился развязный писака-неудачник. В чем-то этот сериал был поучительным: все беды начались с того момента, как герои покинули Нью-Йорк, если память не изменяла мисс Роксфорд. А уж то, что нельзя спать с кем попало и рукоблудствовать прям на рабочем месте, если ты офисный клерк, Шарлотта и так знала. Апач в каком-то смысле лишь подтверждал укоренившиеся стереотипы о городе ангелов. Лотти всего лишь хотела из праздного интереса взглянуть на эту гремучую смесь из наркоты и разноуровневых творческих личностей, как звезд удавшихся, так и опустившихся на социальное дно, но кажется, прикоснуться к «прекрасному» сможет уже в ближайший вечер. И это будет чудо, если сегодня в одном штате не разочаруются настолько, чтоб выкинуть кого-то из окна (благо, там не розовые кусты, а предмет полета и так выглядит помятым и не в дорогом костюме).
- Много не покупай, я не собираюсь жить с открытыми окнами, потому что от кого-то разит перегаром, - как бы между прочим заметила Роксфорд. Если она недостаточно четко обозначила возможный уровень алкогольной интоксикации на территории своей квартирки, то пара разбитых бутылок о похмельную голову должны быть более убедительными. Что-что, а уж свою точку зрения Шарлотта доносить умела.
Блондинка усмехнулась – представила, как Апач бегает по супермаркету со списком продуктов, который включал в себя всё, начиная от йогуртов и заканчивая стиральным порошком. Словом, предложение мужчины было чудесным, но малоосуществимым. То, что она выделит ему диван в гостиной, ещё не означает, что мошенница будет делить с ним хлеб и далее по тексту. И пойло тем более – Шарлиз была слаба и неразборчива, но вот пиво точно пас. Если отмечать катастрофу местного масштаба, то только со своим бухлишком. И это были не прихоти бальзаковского возраста, когда пора следить за здоровьем и забыть о том, как на студенческой вечеринке мешал водку с сиропом от кашля, но просто… это же Шарлотта, Тот-кому-хрен-угодишь, человек «а у вас есть такая же, но с перламутровыми пуговицами?», тот, кто может довести всю братию консультантов до ручки, просто задавая вопросы…. В общем, Лекс, не в этот раз.
Дверь захлопнулась, и лавка вновь заполнилась перезвоном колокольчиков.
- Придурок, - тоном уставшего взрослого, который просто жаждет, чтоб время, когда у ребенка появиться мозги, наступит поскорее, произнесла Шарлиз. – Как будто у меня нет больше дел, как ждать его здесь с пожитками, а у него есть мой адрес.
На этот раз тут уже было типичное: «Тц». И манерное закатывание глаз, куда уж без него.
Шарлотта повернулась к столу, где все также лежал древний фолиант. Глаза болезненно резануло, будто и не было кратковременного перерыва, а внутренний голос начал истерично протестовать против продолжения работы. Златовласка, подхватив книгу, направилась в небольшую комнатку, зовущейся местной мастерской, в губах зажав пончик. Размышляя о насущном, девица спрятала древнее писание в сейф, а после взялась за мобильный, дабы какбывикинг знал, куда именно ему нужно ехать и куда Лотти должна была попасть раньше его. Не комфорта байкера ради и даже не из-за внезапной капитальной уборки, вклинившейся в планы мошенницы, - это всё, последнее о чем будет думать Шарлотта. Но спрятать некоторые детали женского туалета надо бы. Вряд ли Апача смутит подобное, да и Шарли не придерживалась правила трех свиданий, но что мы говорим богам? Не сегодня.

— Цитата недели Michael Clarke —

...какое-то необъяснимое - причудливое и непонятное - беспокойство тихо накапливалось у него за грудью. Парень не понимал, откуда оно взялось. Тогда он еще не знал, что именно слово Паитити, неуловимый призрак древнего города (которого, возможно, никогда и не существовало на Земле), становился проклятием для тысяч и тысяч людей, многие из которых имели твердую руку и храбрее сердце. Он не знал, он даже не догадывался, сколько сотен смельчаков проговаривали слово Паитити с яростью, отвращением и с бездонным, как Марианская впадина, отчаянием - проговаривали как страшный проклятие - за несколько минут до смерти. Майкл не понимал собственного смятение, ведь пока не осознавал, что находится в шаге от того, чтобы Паитити стало и его проклятием.

— Пост и цитата недели Alex Dixon —

If I Had A Heart

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Это ложь. Нихрена у тебя не проносится, никто сверху не дает тебе возможность увидеть, как ты нагрешил за время своих жалких и бессмысленных скачек верхом на планете вокруг Солнца. Просто мозг лихорадочно ищет в пережитом опыте что-то, что поможет спасти твою грёбанную жизнь, а сам ты в это время истекаешь кровью на полу. Мозг молодец, а ты нет, будь как мозг, он хоть что-то делает.
Диксон много раз находился «на грани». От одного только алкогольного отравления бородач мог откинуться раз пятнадцать, если не больше. Один раз был передоз наркоты. Раза три ему пробивали голову, с десяток раз пытались забить до смерти руками-ногами, шесть раз резали ножом (теперь уже семь раз), четыре раза пытались застрелить, несколько раз даже на машине сбивали. А Лексу все похерам, он как Терминатор. Он всегда выкарабкивался, всегда вылезал из любого дерьма. Раны заживали так быстро, будто янки звали Джеймс Хоулетт. И даже сейчас, истекая кровью в добром десятке метров от аптечки, Алекс почему-то даже не мог подумать о том, что вполне может склеить ласты в ближайшие полчаса. Байкеру просто не приходила эта мысль, да и зачем думать о плохом? Апач думал позитивно и рационально. Чувствуя, как из его живота течет кровушка, мужчина думал, как сейчас еще немного наберется сил, а потом доползет до заветного чемоданчика, в котором лежало все необходимое, чтобы остановить кровотечение. Да-да, Лекс не такой идиот, как может показаться, он довольно продуманный человек, который привык «прикрывать тылы». Поэтому, переехав, он сразу же реквизировал (ладно, шутка, подкупил одного медбрата) целую кучу лекарств (в том числе и морфий, который сейчас тоже мог помочь) из больнички, а также хирургический шовный материал (нитки, если говорить простым языком). А что, с таким образом жизни, как у бывшего байкера, стоит иметь такой «джентльменский набор» у себя в квартире.
План Апача оказался под угрозой срыва тогда, когда наш герой начал отключаться от потери крови. «Вот бл*дство», - думает бородач, когда первый раз его голова упала на плитку, заставив сознание отрубиться на пару секунд. Вот это было не так хорошо. Янки попытался проползти еще хоть немного, но силы были буквально на 0. Американец чувствовал себя мотоциклом, у которого почти закончился бензин, а водила все равно пытается выжать из железного коня хоть немного. Сравнение дебильное, но Алексу можно простить, он, все-таки, умирает!
В один момент байкер просто перестал понимать, где глюки, а где реальность - они сплетаются в тугой клубок, который буквально разрывает тебя изнутри. Полуобморочное состояние - это очень мразотная вещь, ведь ты совершенно путаешься во всем, что тебя окружает. Начинаются галлюцинации, тебе кажется какая-то ересь, органы чувств тоже начинают подводить. К примеру, Апачу показалось, что входная дверь хлопнула, и кто-то оказался в его квартире. «Ага, конечно, могу я кому-то понадобиться», - думает янки, лежа на полу и совершенно не шевелясь, где-то в глубине души мужчина надеялся, что сможет восстановиться. «Было бы смешно, реши хозяин квартирой зайти забрать деньги за аренду», - шутит про себя шатен. Он бы ухмыльнулся, да вот сил не хватало даже на это.
А вот то, что было дальше, Алексу совсем не понравилось. Сначала Диксу послышался какой-то шум, будто чья-то речь, причем глюк прошел не сразу, а повторился, причем теперь голос был еще громче. Лекс даже начал раздражаться. Даже сознание не дает спокойно истечь кровью, посылает слуховые галлюцинации. Ну хорошо, что не зрительные, Апачу не хотелось испытать нечто в стиле путешествия Стивена Стрэнджа по вселенной...
И только когда бородач почувствовал на своей коже прикосновений чьих-то рук, унюхал запах чего-то сладкого... и алкогольного, вот тогда мужчина понял, что это, походу, ему не кажется. Американец приоткрыл глаза, узрев перед собой прекрасную деву. О, какие мысли пришли в голову! Неужели есть жизнь после смерти?! Неужели за ним, как за воином, павшим в бою, пришла прекрасная валькирия? О да, это значит, что теперь эта прелестница приведет его в Чертог Одина, где Алекс встретится с великими воинами, с которыми каждый день будет насмерть биться, а потом вместе выпивать и веселиться?! Боже, это же прекраснее, чем жизнь! Однако зрение фокусируется и янки видит перед собой Шарлотту.
— Да жив я, бл*ть, - из последних сил рявкает Дикс, однако его слова звучат все равно тихо и обессилено. Чёрт, Апач ненавидел быть в таком состоянии.
Откровенно говоря, Лотти действительно была сейчас потусторонней сущностью, но не валькирией, а ангелом. Ангелом, который не отправит мужчину в другой мир, а оставит его в этом. Мужчина сплевывает кровь, проводит языком по губам, пытаясь выдавить из себя несколько основных слов, т.к. на остальные могло не хватить сил.
— Под ванной... черный чемоданчик. Нитки, дезинфекция, морфий, - выдает Алекс, понимая, что его глаза закатываются, а разум вновь покидает тело. Но все же из горла вырываются еще три слова, три самых важных слова, - И виски захвати.

Американец приоткрыл глаза, узрев перед собой прекрасную деву. О, какие мысли пришли в голову! Неужели есть жизнь после смерти?! Неужели за ним, как за воином, павшим в бою, пришла прекрасная валькирия? О да, это значит, что теперь эта прелестница приведет его в Чертог Одина, где Алекс встретится с великими воинами, с которыми каждый день будет насмерть биться, а потом вместе выпивать и веселиться?! Боже, это же прекраснее, чем жизнь!

— Игрок недели  Matthew Waters —

— Пост и цитата недели Charlotte Roxford —

If I Had A Heart

Потусторонней сущностью Шарлиз ещё не называли – сучностью и однокоренными словами сколько угодно, но такого своеобразного комплимента мошенница ещё не получала. В принципе, если не уходить вглубь тайных смыслов и смотреть на поверхности, то сравнение с валькирией или ангелом было не так уж и плохо даже с учетом повального всеобщего увлечения атеизмом и макаронными монстрами. Впрочем, ангелом мисс Роксфорд называли лишь те редкие безумцы, потерявшие «здравый ум и твердую память», что в принципе достаточно органично сочеталось с полумертвым (полуживым – для оптимистов, этакая веселая отсылочка: «Ваш недовикинг на половину пуст или полон крови?», и коль скоро Шарлотта была реалистично-пессимистичной натурой, то и Апач уже был полумертв) состоянием Диксона, из которого кровь хлестала больше, чем шуточки в лучшие его дни. Роксфорд понемногу начинала паниковать – она никогда не оказывала первую помощь, максимум может наклеить пластырь, сказать «у копа боли, у детектива боли, а у Ала заживи» или сбегать на поиски подорожника. Мысли лихорадило,  руки тряслись, благо девица и так была на полу, ибо ноги подкашивались – не от вида темно-алой жижи, просто Шарлиз как-то ещё не приходилось оставаться наедине с умирающими.
- Пиздец я рада, - непонятно то ли ответный сарказм, то ли действительно выражение крайней степени восторга и удовлетворения. В отличие от тихой мужской речи, блондинка говорила быстро и сбивчиво, как всегда бывало при излишней взволнованности. Но Апач этого не замечает, как и самих слов Роксфорд, продолжая спустя краткое мгновение бубнить что-то. Стараясь игнорировать факт сплевывания крови, Шарлотта склонилась чуть ниже, дабы не пропустить последние (по временному отрезку, а не в принципе) слова мужчины, а после порывисто поднялась, качнулась на всё ещё ватных ногах и направилась в ванну, размышляя, что проще – играть во врача без ролевого подтекста вроде жаркой ночи и белого халата с чулками или подкупить санчасть, которая не доложит полиции о поступившим с ножевым ранением мужике. Вопрос творческий – поверят ли они в историю о том, что Диксон просто очень плохо готовит. И то, что на самом деле случилось с Алексом, явно оказалось в сводках, так что враньем вряд ли делу поможешь. Зная недовикинга, сложно было надеяться, что его вечернее рандеву с госпожой удачей для поиска приключений на накаченную жопу, обошлось без членовредительства или убийства. Если эти факты всплывут и их свяжут именно с бывшим байкером, то Шарлиз разориться на взятках и адвокатов. Мошенница хоть и была скупой, но всё же благодарной она тоже умела быть. Или просто немного забывала о здравом смысле в стрессовой ситуации.
Барышня кое-как скорячилась под ванну и извлекла увесистую сумку-чемодан, словом, вместилище медикаментов и прочей врачебной белиберды, и потащила обратно в гостиную. Зачем Апачу виски девушка поняла не сразу, да и не была до конца уверенной в том, что её мысли шли в верном направлении, но кое-как нашла бутылку с крепким напитком и оставила всё потребованное на пол.
- Может, лучше в больницу? – То, что сам себя как-бы-викинг зашивать не будет, было очевидней того, что Земля кругла (хотя Ватикан признал это лишь в 1992 году). Алекс говорил-то с трудом, куда ему в сидячем положении весело и задорно штопать отверстие в своем теле. Сама Шарлиз своим умениями могла дать здравую оценку – собственно, предложение вызвать скорую росли именно из этих оценочных суждений. Впрочем, как-то же раньше с воинами на поле боя лекари справлялись… Но и уровень смертности от такой медицины всем известен.
- Я таким говном никогда не занималась…
Ей богу, это ж не дырявый носок зашить, а она даже этого не делала последние лет 10.

«Ваш недовикинг на половину пуст или полон крови?», и коль скоро Шарлотта была реалистично-пессимистичной натурой, то и Апач уже был полумертв

— Игрок недели  Alex Dixon —

— Пост и цитата недели Charlotte Roxford —

If I Had A Heart

На самом деле Шарлотта не ожидала, что Апач там целую тираду вывезет на один простой вопрос. С одной стороны, это было безусловно прекрасно, что у викинга, ошибившегося временными историческими рамками, оставались силы на разговоры, ведь это значит, что не все потеряно и мошенница не просто так, будучи перепачканной в крови, пытается что-то сделать на благо мужчины и, возможно, попутно скостить пару своих грешков перед вселенной. Но с другой стороны, когда руки пускаются в пляс, а на лице дикое сосредоточение, немного прикрывающее рвущиеся из души негодование, истерику и панику, было не очень-то до разговоров. Может, Алекса и веселило внешнее напряжение, большее похожее на страх (да собственно, тот самый страх наружу и полез), но вот самой Шарлиз было нихерашеньки несмешно – у нее почти в буквальном смысле на руках был мужик с приличной дыркой в животе и большой кровопотерей, от которых вполне можно отдать коньки, и это не брать во внимание проблемки, маячившие на горизонте в виде трех покалеченных человек, чьи травмы могут быть несовместимы с жизнь. Какие пустяки, ей богу.
Поэтому даже трогательная забота находящегося на краю жизни и смерти Диксона в отношении Шарлотты, что, по его заверениям, выполняла работу его собственного гулящего ангела-хранителя (какой хозяин, такой и смотритель из высших сил, тут как с собаками), не спасла бывшего байкера от злобного взгляд исподлобья, коим его одарила блондиночка, вроде как успешно пытавшаяся сосредоточиться и перебороть свои страхи и неуверенность. К счастью Апача, морфий начал действовать до того, как Шарлиз не вздумала изображать из себя остервенелую швею. По крайней мере, мужчина так сказал, хотя краем глаза девица заметила, как Диксон сжал кулаки, а под её собственными пальцами напряглась чужая плоть.
- Просто прекрасно, - опустив взгляд к ране и попытавшись поудобнее схватить и соединить кожу, начала Роксфорд, и разве что яд не капал с девичьих уст. Тон, был чуть выше обычного, а в голосе отчетливо звучал издевательский сарказм, граничащий с подступающей истерикой. Но Лотти старалась не расслабляться, не отпуская вожжи самообладания, что давалось тяжковато, будто править экипажем трансильванских лошадей, реагирующих на кодовые слова, а не попытки всадника резко натянуть кожаные ремни. - Я ж, блять, постоянно такими делами одинокими вечерами занимаюсь. Хлебом не корми, дай мужиков позашивать. Кто-то порнуху смотрит, а я ищу раненых, тащу к себе и штопаю, как рваные колготки… А вообще, лучше нам сейчас заткнуться.
Но времени помериться язвительностью и сомнительным чувством юмора у этой парочки будет ещё предостаточно, только если Шарлотта не будет тратить драгоценные минуты на пустую болтовню и сделает всё правильно. С заткнуться в тряпочку всё в принципе было просто, а вот насчет правильности мошенница сомневалась. Уточнять у Алекса не хотелось по двум причинам: во-первых, опять начнет что-то вещать по-своему и она нихрена не поймет, а во-вторых, боги, конечно, отвесили ему множко сил, но у всего есть предел. Поэтому после нескольких мгновений тяжелых размышлений, Шарлиз приходит к выходу, что в данном деле главное, чтоб швы не разошлись и чтоб кровь не хлестала, плюс сделать это всё как можно скорее. Поэтому пусть все боги с медицинским уклоном проклянут одну златокудрую американку за то, что она не в курсе как правильно соединять и сшивать края раны или что не смотрела по кабельному ни одну из многочисленных передач, где из жирных закомплексованных теток с помощью хирургии делали нечто товарного вида, показывая крупным планом работу врачей, что зашивали дырки после закачки силикона и выкачивания сальца, но у Роксфорд было мало времени на рассуждения, и барышня принялась делать все так, как считала нужным, разбавляя свои действия произносимыми шепотом междометиям, среди которых доминировали бранные словечки.
Дело шло не очень споро, ибо Шарлиз пыталась накладывать швы как можно аккуратнее и плотнее друг к другу, а слои эпидермиса оказались неидеальным для этого дела материалом, так что Апачу оставалось лишь терпеть некое подобие щипания и созерцать свой потолок, если от порции морфия не успел словить куда более яркие и интересные картинки.
- Я… Я вроде бы всё, - негромко сказала Шарлотта, делая последний узелок. Щелкнули ножницами, иголка оказалась в мотке ниток, а после все предметы отправились обратно в сумку. Девушка взглянула на швы, боясь, что они могут разойтись от одного взгляда, кое-как промокнула капельки крови, после чего, убрав с пути мужскую руку, завалилась на бок и перевернулась на спину.
Теперь между жертвой стрессовой ситуации и виски лежало бренное тело павшего война, но мошенницу и не тянуло выпить, ей вообще было как-то не до этого. Она чувствовала под собой мятый подол платья, ощущала засохшую кровь на своих ногах, стягивающую кожу, легкий сквозняк по полу, от которого-то, возможно, её вновь била мелкая дрожь. Шарзиз неровно дышит, прерывисто и будто бы через раз, а уголки глаз предательски щиплет. Она закрыла глаза, пытаясь в своем воображении созерцать высокое, не ясное небо Аустерлица, но вышел лишь истерично высокий смешок – антиквар  представила, чтобы сказал мистер Холт, застань он эту сцену воочию. Что ж, детектив сам отказался проверять горизонтальные поверхности и умчался на работу, за что один недовикинг должен сказать ему спасибо.
Роксфорд хотела сказать что-то язвительное, но слова не лезли, и коль так решили боги, девица просто молчала, тяжело дыша.

Я ж, блять, постоянно такими делами одинокими вечерами занимаюсь. Хлебом не корми, дай мужиков позашивать. Кто-то порнуху смотрит, а я ищу раненых, тащу к себе и штопаю, как рваные колготки…

— Игрок недели  Matthew Waters —

— Пост недели Paul Day —

[The confused history] Surprise

В одной руке Пол держал разводной трубный ключ, лет десять тому назад выкрашенный в красный, теперь уже выгоревший и потрескавшийся цвет. В другой недокуренную сигарету, в унисон отравляющую легкие советника плечом к плечу такому же затхлому сторонним вмешательством Мэтту Уотерсу. Они остановились возле швартовой бочки, на нее был намотан сырой от своей основной функции трос, методично поскрипывающий боками из-за качки судна, - здесь удобно становилось пиво и выгодно освещался причал одиноким желтым фонарем над головами преступников. За спинами уже откопавших свой кокаин джентльменов удачи развернулся погрузочно-фасовочный конвеер, которым заправлял Пиппе, размахивая замятым листком бумаги, свернутым в нелепую трубочку. В молчаливом перекуре после работы, Дэй подвел кое-какие расчеты в голове, еще раз обернулся на предприятие у контейнера и махнув рукой на конвой капитана корабля, пригласил бездельников к общему труду.
Не смотря на постоянно переговаривающихся из персонала, грохот ящиков и шарканье лопат, под фонарем оказалось тихо. Пыль спускалась от купола лампы вниз на асфальт, медленно, как и оседавший на альповые вершины кокаин в своем железном гробу. Кузену больше нечего было здесь делать. Грязные дела его не касались, он мог бы сесть в фургон и уехать куда-нибудь в рассвет, чтобы не вешать на себя лишнее обвинение в соучастии, избавиться от ненужной волокиты и свидетельствования убийства, каким бы оно ни было. Не то, чтобы советник слишком беспокоил вопрос соучастия Мэтью - под каким углом он относился к своей деятельности, под тем же и навешивал свободу выбора на рядом курящего родственника. Никто не предлагал ему оставаться и смотреть, как мексиканцы выкручивают ребра морякам, оказавшимся не в том рейсе, никто не гнал его вон с первого ряда. Как представителю элиты картеля, одной из его вершин, Пол не солидно было опекать выбор Уотерса, разжевывать тому вероятности и последствия. Участие мексиканца к Мэтту заканчивалось на предупреждениях и внутренней расстановке приоритетов самим парнем.
- Тебе не обязательно присутствовать, - прояснил советник, прижав носком ботинка выброшенный на причал окурок. Вряд ли кто-нибудь смог бы обвинить организатора в мягкотелости, еще меньше людей в принципе задумывались над тем, как сам Дэй относился к карательной обязанности. Высказанное Уотерсос предложение не было лишено смысла и логики, так было проще и эффективнее, если рассматривать обрисованную проблему сквозь призму устранения бракованных кадров. Четыре трупа в заливе с огнестрельными в груди заставили бы полицию долго и путано ходить по рейке, избавили Пола от головной боли и позволили сосредоточиться на товаре, но по ту сторону причала, куда не заливал искусственный свет, действовали другие арифметические правила.
Серьезной угрозой для Дэя сейчас были сплетни. Пообещать Гонсалесу своевременно реализовать товар, отрезать ему положенный кусок пирога к весне, как-то договориться с нужными людьми в картеле, Пол мог и не слишком беспокоился по этому поводу. Куда сложнее было заткнуть все дыры и щели, чтобы разговоры о том, будто товар теперь с кофейными примесями рассыпан по всему порту не попали в уши конкурентам или покупателям. Репутация советника и всего картеля стояла под угрозой, пока кокаин не будет расфасован и упакован на реализацию, взболтнуть мог кто угодно и кому угодно, а дальше, как по накатанной. От одной шлюхи к постоянному клиенту, через неделю или две на улицах с большим сомнением примут кокаин с примесью портовой пыли. Наказать капитана и его матросов, нескладно закрепивших контейнер, - это полбеды, но задача Пола состояла в том, чтобы заткнуть всех свидетелей без исключения. Четыре глухих выстрела ночью в грузовом порту не играли никакой роли для людей, по эту сторону закона. В отличие от разводного ключа. Дэй вытащил пистолет, оставил его рядом с пивом и, не обращая внимания на кузена, ушел к облизывающему асфальт капитану.
Толстяк на последнем издыхании попятился и откатился назад, когда ботинки советника оказались в луже, в которой капитан пролежал предыдущий час. Кажется, он пытался что-то сказать, может, возразить или спросить, но расквашенная челюсть мешала речевому аппарату функционировать в прежнем нормальном режиме. Для американца стало очевидно, что этот не разъяснит ему, кто отвечал за крепления на контейнере. Разочарование на лице Дэя выразил нечленораздельный вопль поодаль, где спиной к спине дрожали от неизвестности еще трое матросов. Пол дважды обошел их по кругу, раскачивая в руке увесистый ключ, пока в итоге не поднял его на плечо, с размаху задев висок одного из моряков. Хрустящий звук пробитой височно-лобовой доли заглушила истерика соседа, залившего грязное лицо слезами. Прибитый свалился на бок, сотрясаясь болевой судорогой, из глаза его растекалась красная лужа вышибленных мозгов. Дэй присел на корточки рядом с тем, что остался в сознании.
- Эй, сюда смотри, давай объясню, чтобы все было по-честному. Один из вас, членососов, не справился со своей задачей - ненадежно закрепил мой контейнер. Скажи мне кто. - Расстановка точек над "i" не оставит в живых команду, но с криворуким Пол хотел бы побеседовать с пристрастием в порядке исключения.

— Цитата недели Charlotte Roxford —

«Один мой знакомый» - звучало немного смешно, ведь все знают эту знаменитую конструкцию, с которой начинается выклянчивание совета или нечто вроде того, когда человек не хочет быть привязанным к тому, что собирается озвучить. С таким же успехом один советник наркокартеля мог сказать: «Один мой знакомый так любит произведение Джорджа Мартина, что возомнил себя одним из героев, начинает каждое предложение с «Я - истинный король!» и попытался отрезать одному мексиканцу 4 пальца, а другого сжечь. Что мне делать?» - тогда как сам советник был обличен в костюм красной жрицы и недельную щетину. К слову об истинных королях…

— Игрок недели  Robert Holt —